| Глава 5 ЧИСТОТА РЕЧИ §1. Понятие чистоты речи
Чистая речь ¾ это речь, в которой нет языковых элементов, чуждых литературному языку, а также отвергаемых нормами нравственности слов и словесных оборотов. Чистота речи предполагает соблюдение не только языковых (в первую очередь ? стилистических в области произношения и словоупотребления), но и этических норм.
Данное качество речи неразрывно связано с ее правильностью, базируется на ней. Эта связь проявляется в том, что чистота речи в произношении достигается благодаря строгому соблюдению орфоэпических норм: то, что соответствует нормам орфоэпии, признается и правильным, и чистым.
«Несколько по-иному следует понимать чистоту речи на уровне словоупотребления. Здесь приобретает значение количественная характеристика употребляемых в речи слов той или иной семантической группы. Возрастание количества таких слов в речи ведет к снижению стилистических качеств ее, когда мы вынуждены говорить о засорении речи».
Чистота речи предполагает стилистически оправданное употребление, во-первых, литературных языковых единиц (иноязычных слов и выражений, речевых штампов, а также слов и выражений, не несущих никакой смысловой нагрузки в речи и в силу этого превращающихся в сорняки), а во-вторых, внелитературных языковых элементов (диалектизмов ? территориальных говоров; профессионализмов ? слов, ограниченных в своем употреблении рамками какой-либо профессии; жаргонизмов ? слов и словесных оборотов, применяемых в жаргонах, социально ограниченных сферах; вульгаризмов ? слов и выражений грубо, вульгарно обозначающих какой-то круг предметов, явлений и унижающих достоинство и честь человека). §2. Использование в речи диалектных
и профессиональных элементов
Основная сфера применения диалектных (областных) слов ? художественная литература. Они привлекаются для создания местного колорита и речевой характеристики героев, а также в качестве особого средства выразительности в русской литературе с XVIII в., сначала в основном в водевилях для создания комизма, а затем ? для передачи особенностей речи крестьян. Если В.А. Жуковский полностью отрицал использование диалектизмов в художественных произведениях, то А.С. Пушкин делал это лишь теоретически, а практически применял их, о чем свидетельствует, например, повесть «Барышня-крестьянка»: Да как же барина с слугою не распознать? И одет-то не так, и баишъ иначе, и собаку-то кличешь не по-нашему; Ты был, барин, вечор у наших господ?; А взаправду... не попытаться ли в самом деле?
В русской литературе XIX в. в использовании диалектизмов определились две традиции: «традиция И. Тургенева» и «традиция Л. Толстого». В соответствии с первой ? диалектизмы в тексте надлежало обязательно пояснять (путем подбора синонимов, в сносках, в скобках и т.д.). Например, в «Охотничьих рассказах» И.С. Тургенева читаем: В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять... (и в сноске тут же дается примечание: «Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов; орловское наречие отличается вообще множеством своебытных, иногда весьма метких, иногда довольно безобразных, слов и оборотов); Таких рассказов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (как у нас в Орле говорится), наслушался вдоволь; От него отказались, как от человека ни на какую работу не годного ? «лядащего», как говорится у нас в Орле.
Согласно второй традиции, диалектизмы не пояснялись, на их значение указывал лишь контекст. Вот, к примеру, как обыгрывает в тексте диалектизмы Л.Н. Толстой:
? А разве у тебя и изба плоха?
? Того и ждем с бабой, что вот-вот раздавит кого-нибудь, ? равнодушно сказал Чурис. ? Намедни и то накатина с потолка мою бабу убила!
? Как убила?
? Да так, убила, ваше сиятельство: по спине как полыхнет ее, так она до ночи замертво пролежала.
? Что ж, прошло?
? Прошло-то прошло, да все хворает... ? Какой обед, кормилец? ? тяжело вздыхая, проговорила баба. ? Хлебушка поснедали ? вот и обед нам. За сныткой ходить неколи было, так и щец сварить не из чего, а что квасу было, так ребятам дала. Так называемая «деревенская проза» широко использует диалектизмы как действенное средство художественной выразительности. Однако необходимо иметь в виду, что диалектные элементы ограничены территориально, они не являются общедоступными и общепонятными, поэтому их употребление допустимо в разумных пределах. Показателен в этом отношении отрывок из книги Л. Успенского «Слово о словах»: Если бы лет сорок назад где-нибудь возле Великих Лук, завидев замурзанного парнишку на деревенском крыльце, вы окликнули его: «Вань, а ваши где?», вы рисковали бы услышать в ответ что-нибудь вроде: «Да батька уже помешался, так ен на будворице орет, а матка, тая шум с избы паш е...»
Я думаю, вы побледнели бы: целая семья сошла с ума! На деле же все было очень спокойно: ответ мальчишки можно перевести «с псковского на русский» примерно так: «Отец закончил вторую вспашку поля и теперь поднимает огород возле избы, а мать ? та выметает мусор из дому...» Только и всего. Это совсем не бред безумца, это чистый и правильный русский язык, только не литературный, а народный, в одном из его многочисленных наречий.
В этом примере представлены так называемые семантические диалектизмы, которые наглядно показывают, как территориальные диалектные явления могут нарушать процесс речевой коммуникации. Поэтому не случайно писатели, привлекая диалектные языковые средства, дают необходимые пояснения: Замерзшая корка, как короста на ране, я ухал несколько раз до дна и так, вятски выражаясь, ухомаздал сапоги, что доселе не отмыл; Едем с редактором здешним. В обыденку, то есть сегодня же обратно (В. Крупин).
Следует помнить, что диалектизмы как средство выразительности могут быть использованы лишь в тех стилях и жанрах, в которых выход за нормативные границы стилистически оправдан. В научном и официально-деловом стилях их употребление рассматривается как грубое нарушение речевых норм. Применение диалектизмов вне пределов художественного стиля вообще нежелательно, кроме особых случаев, когда именно они становятся предметом описания в научном тексте. Да и в художественной литературе они допустимы преимущественно в речи персонажей, а не в авторской. Пренебрежение отмеченными выше требованиями, предъявляемыми к использованию диалектизмов, приводит к засорению речи, нарушению ее чистоты.
От территориального диалекта необходимо отличать диалект профессиональный, т.е. такие слова и выражения, которые используются в различных сферах производственной деятельности человека, но не стали общеупотребительными. Профессионализмы, как «полуофициальные» слова, отличаются от терминов, представляющих собой официальные научные наименования специальных понятий, хотя в литературном языке (из-за недостаточной разработанности терминологии) могут играть роль терминов. Вот несколько примеров употребления профессионализмов в романе Н. Воронова «Макушка лета»: Не будь это ты, не углядел бы я на меди этакие маленькие волдырники ? след оплавлений электрическим пламенем. Углядел, заставил удалить бархатным напильником, не драчевым ? бархатным, да сам отшлифовал пастой; Все началось с появления «земли»: свалилась в нулевое положение стрелка вольтметра на фидере, питающем воздуходувную машину. Ваттметр отражал нагрузку, а вот напряжение перестало фиксироваться, будто исчезло: машина ведь не прекращала нагнетать дутье на домну; Столяр назовет почти десять разновидностей рубанка: рубанок, фуганок, горбач, галтель, калевка, медведка, дорожка, шлихтик, шерхебель, шпунтубель, зензубель. Профессионал знает, что каждый вид рубанка имеет свое назначение. Например, шерхебель служит для первоначальной обработки древесины, шпунтубель ? для прорезей в древесине и т.д. Последний пример свидетельствует о некотором преимуществе профессионализмов перед их общеупотребительными эквивалентами: профессионализмы служат для разграничения близких понятий, предметов, которые для неспециалиста имеют одно общее название.
В справочниках и специальных словарях профессионализмы обычно не приводятся. Для неспециалиста, сталкивающегося с ними, информативная ценность может быть даже нулевой (например, о конкретном содержании слов калевка, шлихтик, зензубель и других трудно судить неспециалисту). Поэтому использовать профессионализмы надо с учетом того, способствуют ли они раскрытию замысла автора, служат ли характерологическим средством или засоряют речь, затрудняют ее восприятие. Надо иметь в виду также, что в силу стилистически сниженной, разговорно-просторечной окраски употребление профессионализмов в книжной речи нежелательно. §3. Иноязычные слова и выражения в речи
Известно, что нет такого языка, который был бы совсем свободен от иноязычных влияний, так как ни один народ в современном мире не живет совершенно изолированно.
В силу длительных экономических, политических, культурных, военных и иных связей русского народа с другими в его язык проникло довольно значительное количество иноязычных слов, которые имеют различную степень ассимиляции и неограниченную или ограниченную сферу употребления. В русской лексикологической традиции выделяются: 1) слова, давно усвоенные и используемые наравне с русскими (стул, лампа, школа, диван, картина, утюг, вуаль, джаз, студент, трансляция, антибиотик, техникум и др.); 2) слова, не всем понятные, но необходимые, так как они обозначают понятия науки, техники, культуры и т.п. (брифинг, аннигиляция, плеоназм, фонема, морфема, дезавуировать, нуклиды, превентивный, агностицизм и под.); 3) слова, которые могут быть заменены исконно русскими без всякого ущерба для смысла и выразительности высказывания (эпатировать, эпатаж, апологет, акцентировать, визуальный и под.). В соответствии с этим заимствованные слова воспринимаются, с одной стороны, как закономерный результат общения народов, а с другой ? как порча языка; с одной стороны, ? без заимствований нельзя обойтись, а с другой (когда их слишком много и принадлежат они к третьей группе в указанной классификации) ? иноязычные слова и выражения становятся тем балластом, от которого язык должен избавляться. «Авторитет употребления», целесообразность, ситуативная необходимость могут определить отношение к чужому слову и защитить родной язык от «небрежения», от «неприличностей», как назвал М.В. Ломоносов ненужные, необдуманные заимствования. Употребление заимствованных ? чужих, иностранных ? слов должна определять социально-языковая потребность и целесообразность».
Как известно, среди заимствований (в широком смысле) выделяются слова, с помощью которых дается описание чужих стран, чужой жизни и нравов, они представляют собой своеобразные «локальные приметы» и называются экзотизмами (от греч. exotikos ? чуждый, иноземный, необычный: ехо ? снаружи, вне). Смысловая и стилистическая функция экзотизмов заключается в том, что они позволяют создать «эффект присутствия», локализовать описание. Экзотизмы легко распределяются по так называемым «национальным сериям» (английская, французская, испанская и т.д.). Вот несколько примеров из произведений поэтов и публицистов: Мерами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн ) навеяно буддийской философией (В. Овчинников); Символом положения хозяйки издавна считается самодзи ? деревянная лопаточка, которой она раскладывает домочадцам рис. День, когда состарившаяся свекровь передает самодзи своей невестке, принято было отмечать торжественной церемонией (В. Овчинников); Ивансито так наивно ходит // и шаги боится ускорять. // Для него маиса малый холмик //выше, чем гора Уаскаран (Е. Евтушенко).
Близки к экзотизмам варваризмы (греч. Barbarismos ? иноязычный, чужеземный) ? подлинно иностранные слова и выражения, вкрапленные в русский текст, не полностью освоенные или совсем не освоенные из-за фонетических и грамматических особенностей. Они, как правило, употребляются в несуществующих в русском языке формах и часто передаются средствами языка-источника: авеню, денди, мосье, фрау, tete-a-tete (фр. ? с глазу на глаз), cito (лат. ? срочно), ultima ratio (лат. ? порочный круг).
Как отмечает Л.П. Крысин, иноязычные вкрапления и экзотизмы, в отличие от заимствованных слов (в узком смысле), не теряют ничего или почти ничего из черт, присущих им как единицам языка, которому они обязаны своим происхождением. Они не принадлежат, подобно заимствованиям, системе использующего их языка, не функционируют в нем в качестве единиц, более или менее прочно связанных с лексическим и грамматическим строем этого языка.
Варваризмы, как и экзотизмы, выполняют разнообразные функции: называют то, что по-русски не имеет названия; служат средством речевой характеристики персонажей; с их помощью достигается «эффект присутствия» и т.д. Причем обычно они придают тексту юмористический, иронический или сатирический оттенок. См., например, рассуждения Бальзаминовой из пьесы А.Н. Островского «Свои собаки грызутся, чужая не встревай»: Вот что, Миша, есть такие французские слова, очень похожие на русские: я их много знаю, ты бы хоть их заучил когда на досуге... Вот слушай! Ты все говоришь: «Я гулять пойду!» Это, Миша, нехорошо, лучше скажи: «Я хочу п р о м и н а ж сделать!» Про кого дурно говорят ? это м а р а л ь. А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют ? это «а с а ж е» называется.
Неумеренное, излишнее насыщение текста варваризмами и экзотизмами приводит к созданию так называемой «макаронической речи», которая может служить ярким сатирическим средством. Примером такой речи является:
Вот в дорогу я пустилась,
В город Питер дотащилась.
И промыслила билет
Для меня э п у р А н е т,
И п у р Харитон де медник
С ю р ле п и р о с к а ф «Наследник».
(И. Мятлев)
Используемые в русском языке иноязычные слова выполняют определенную стилистическую роль, от которой зависит частотность их употребления в различных функциональных стилях. Установлено, что больше всего иноязычных слов в научном стиле (это прежде всего терминология), гораздо меньше в публицистическом, еще меньше в официально-деловом и художественном. Деятели науки, культуры, литераторы неоднократно подчеркивали мысль о том, что только необходимость может сделать целесообразным использование заимствованных слов. Так, В.Г. Белинский писал: «В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей», ? одновременно подчеркивая: «...охота пестрить русскую речь иностранными словами без нужды, без достаточного основания, противна здравому смыслу и здравому вкусу».
Идеи очищения русского литературного языка от ненужных заимствований, употребления иностранных слов в строгом соответствии с их значением, разумного предпочтения нерусским книжным словам их общеупотребительных эквивалентов сохраняют свою актуальность и в наши дни. Неоправданное введение в речь иноязычных элементов засоряет ее, а использование их без учета семантики приводит к неточности.
Во-первых, не следует прибегать к иноязычным словам, если есть у них русские эквиваленты, точно передающие то же значение: зачем всемерно форсировать подготовку студентов 1-го курса к экзаменационной сессии, когда можно ее ускорить; нет необходимости писать транспортировка пирожков из столовой в буфет, если можно употребить слова перевозка, доставка и т.д. Часто перегруженность контекста иноязычными словами (в основном терминами) затрудняет смысл высказывания: Дескриптивной является норма, которая абсолютно идентична возможностям, данным системой языка; она не элиминирует ни одного варианта из суммы всех возможных вариантов; Чтобы стать в авангарде движения «поп-арта», необходимо мобилизовать максимум своего интеллектуального потенциала. Трудно оправдать большое количество непереведенных терминов на страницах специальных и неспециальных изданий последних лет: импеданс вместо полное сопротивление, свип-генератор вместо генератор качающейся частоты и т.д. Писатель А. Югов приводит примеры терминов, употребленных в книге для нефтяников «Стахановцы бакинских полей»: лубрикетинг, микстер, стреппинг, чиллер, рисайкл, квенчинг, кулинг, салютайзер, инхибитор и т.д. «Где ж тут для русского нефтяника вещественность, зримость?! Какая чудовищная расточительность сил и времени! Это сплошь чужесловный словарь! И какой тормоз здесь росту русских рабочих кадров!» ? возмущается писатель.
Во-вторых, необходимо всегда помнить, что самые грубые ошибки возникают тогда, когда иноязычные слова употребляются без учета их значения (семантики): В поисках зубной пасты я всюду встречал а н ш л а г: «Зубной пасты нет» (аншлаг ? объявление о том, что все билеты на представление проданы); Я очень к о н с п е к т и в н о говорил (конспектировать значит записывать, а говорить можно кратко, сжато, лаконично); Двадцать пять лет своей б и о г р а ф и и она посвятила детям (биография ? жизнеописание, надо двадцать пять лет своей жизни).
В-третьих, иноязычные слова должны быть понятны и доступны адресату. Многие иностранные слова, уместные и необходимые в специальной, научной и технической литературе, неуместны в статьях, брошюрах, докладах, лекциях, предназначенных для широкого круга читателей или слушателей и не затрагивающих узкоспециальных научных и технических вопросов.
Вдумчивое отношение к использованию иноязычных слов в соответствии с их точным значением и стилистической окраской поможет избежать речевых ошибок, сохранить чистоту речи. §4. Речевые штампы и канцеляризмы
Чистота речи нарушается из-за использования так называемых речевых штампов ? избитых выражений с потускневшим лексическим значением и стертой экспрессивностью, и канцеляризмов- слов и выражений, характерных для текстов официально-делового стиля, употребленных в живой речи или в художественной литературе (без особого стилистического задания).
Писатель Л. Успенский в книге «Культура речи» пишет: «Штампами мы зовем разные приборы, неизменные по форме и дающие множество одинаковых отпечатков. У языко- и литературоведов «штамп» ? оборот речи или словечко, бывшее когда-то новеньким и блестящим, как только что выпущенная монета, а затем ? повторенное сто тысяч раз и ставшее захватанным, как стертый пятак»: мороз крепчал, широко распахнутые глаза, цветастый (вместо цветистый), с огромным энтузиазмом, целиком и полностью и т.д.
Недостаток речевых штампов в том, что они лишают речь своеобразия, живости, делают ее серой, скучной, кроме того, создают впечатление, что сказанное (или написанное) уже известно. Естественно, такая речь не может привлечь и поддержать внимание адресата. Этим и обусловлена необходимость борьбы со штампами.
Широко внедряются в речь и канцеляризмы; мы часто встречаем их в устных выступлениях и в печати, отмечая, что не всегда они необходимы. Вот пример из книги Б.Н. Головина «Как говорить правильно»: «Вспомним, какую «нагрузку» получает в речи некоторых ораторов слово «вопрос» во всех его вариантах: тут и «осветить вопрос» и «увязать вопрос», и «обосновать вопрос» и «поставить вопрос», и «продвинуть вопрос», и «продумать вопрос», и «поднять вопрос» (да еще на «должный уровень» и на «должную высоту»).
Все понимают, что само по себе слово "вопрос" не такое уже плохое. Больше того, это слово нужное, и оно хорошо служило и служит нашей публицистике и нашей деловой речи. Но когда в обычном разговоре, в беседе, в живом выступлении вместо простого и понятного слова "рассказал" люди слышат "осветил вопрос", а вместо "предложил обменяться опытом" ? "поставил вопрос об обмене опытом", им становится немножко грустно". Канцеляризмами можно считать и такие словосочетания, как данное мнение (вместо это мнение), должное внимание, должным образом, остановлюсь на успеваемости, остановлюсь на недостатках, остановлюсь на прогулах и т.д. К.И. Чуковский считал, что засорение речи подобными словами ? это своего рода болезнь, канцелярит. Еще Н.В. Гоголь высмеивал выражения типа: перед начатием чтения; табак, адресуемый в нос; для воспрепятствования его намерению; событие, имеющее быть завтра. Часто ученики старших классов пишут в сочинениях по русскому языку и литературе в таком стиле: Андрею Болконскому хочется вырваться из окружающей среды; Большую роль в начинании новой жизни сыграл дуб.
В устной и письменной речи без всякой меры и надобности употребляются словосочетания с производными предлогами: со стороны, путем, по линии, в разрезе, в целях, в деле, в силу и др. Однако в художественной литературе подобные конструкции могут использоваться с особым стилистическим заданием, выступать в качестве художественного приема. См., например, использование конструкции с предлогом по причине для речевой характеристики персонала в рассказе А.П. Чехова "Унтер Пришибеев": ? Да ты, говорю, знаешь, что господин мировой судья, ежели пожелают, могут тебя за такие слова в губернское жандармское управление по причине твоего неблагонадежного поведения?
В заключение необходимо сказать, что сами по себе речевые штампы, деловая лексика и фразеология нужны в определенных типах речи, однако надо постоянно следить за тем, чтобы их использование было уместным, чтобы не возникали стилистические ошибки. §5. Слова-сорняки
Слова-сорняки, или слова-паразиты, засоряют нашу речь. В их роли часто выступают обычные вводные слова (значит, в общем, прямо скажем, короче говоря, можно сказать, как говорится и подобные), частицы, местоимения, междометия (ну, вот, это, как его и другие), служащие для выражения разнообразных модальных и прочих оттенков смысла высказывания. Но употребленные часто и немотивированно в одном речевом акте, они превращаются в паразитический словесный материал: Э-э-э, главной, п о н и м а е т е ли, основной чертой его, т а к с к а з а т ь, характера является, з н а ч и т, э т о, его любовь к, с а м и п о н и м а е т е, людям. Такое обилие в речи слов-сорняков, слов-паразитов свидетельствует о бедности лексикона говорящего, об отсутствии значительных мыслей и незнании предмета речи.
Л.В. Щерба называл подобные словечки "упаковочным материалом" ? люди как бы суют их между значимыми словами, чтобы не дать им разбиться друг о друга. От употребления слов-паразитов нужно избавляться, строго контролируя свою речь и речь окружающих. Но, говоря о словах-сорняках, надо иметь в виду, что иногда наличие их в речи обусловлено внутренним состоянием говорящего (взволнованностью, растерянностью и т.д.).
В художественных произведениях слова-сорняки часто употребляются для создания речевой характеристики того или иного персонажа (в речи автора они, безусловно, должны отсутствовать). Вот пример "высказываний" Акима из пьесы Л.Н. Толстого "Власть тьмы":
Петр (входит и садится): Так как же, дядя Аким?
Аким: Получше, Игнатьич, как бы получше, т а е, получше... Потому как бы не т о г о. Баловство, з н а ч и т. Хотелось бы, т а е к делу, з н а ч и т, хотелось малого-то. А коли ты, з н а ч и т, т а е, можно и т о г о. Получше к а к ...
Петр: Хочешь сына дома оставить? Оно точно. Да забрать деньги-то как?
Аким: Э т о верно, верно, Игнатьич, сказал э т о, з н а ч и т, т а е, правильно, потому ? нанялся, продался ? э т о пусть доживает, з н а ч и т, вот только, т а е, женить; на время, з н а ч и т, отпусти, коли что.
Такое чрезмерное употребление слов тае, значит, того и других характеризует индивидуальные особенности речи Акима. В художественной литературе в роли слов-паразитов выступают целые высказывания. Например, у А.К. Толстого в одном из произведений слуга в затруднительных случаях каждый раз повторял Тетка твоя подкурятина!, а в романе "Война и мир" Л.Н. Толстого родственник Ростовых любил приговаривать Чистое дело, марш!: ? Ч и с т о е дело, марш! Так и знал, ? заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), ? так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Ч и с т о е д е л о, м ар ш ! (это была любимая поговорка дядюшки). Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стояли, они у тебя ? ч и с т о е д е л о, м а р ш! ? под носом выводок возьмут. §6. Жаргонизмы и языковые элементы,
не допускаемые нормами нравственности
Жаргон (фр. jargon) ? это язык отдельных социальных групп, сообществ, искусственно создаваемый с целью языкового обособления, отделения от остальной части данной языковой общности. Он отличается главным образом наличием слов, непонятных людям непосвященным (жаргон военный, жаргон воровской, жаргон спортивный, жаргон школьный, жаргон картежников и т.д.). Жаргонную лексику иногда называют сленгом (от англ. slang); она употребляется людьми, объединенными одной профессией или родом деятельности. Например, в среде студентов и школьников бытуют жаргонизмы засыпаться ? плохо ответить преподавателю на поставленный вопрос, не сдать экзамен; хвост ? академическая задолженность; неуд ? оценка "2"; трайбан ? "3"; сосны ? так ученики младших классов называют старшеклассников и т.д.
Исследователи отмечают активный процесс жаргонизации литературной речи, особенно речи молодежи. Это явление часто становится предметом обсуждения как специалистов, так и всех, кто интересуется вопросами русского языка. При этом одни усматривают в жаргонизации большой вред для литературной речи, другие считают, что с возрастом увлечение жаргонами проходит.
В молодежном жаргоне отмечается своеобразная его "англизация", т.е. его основой становятся иноязычные заимствования: девушка ? герла, ботинки ? шузы, мужчина ? мэн, этикетка ? лэйбл, грампластинка ? сайэнс, любить ? латать, позвонить по телефону ? рингануть, магнитофон ? тэйпер, деньги ? мани и т.д.
Лингвисты, занимающиеся изучением жаргонизмов, считают, что "вульгаризация речи свойственна подрастающему поколению и часто идет не от дурных мыслей и наклонностей, а скорее от несознательного желания подростков выглядеть грубовато-мужественными, более взрослыми, опытными. Однако, будучи явлением преходящим, жаргон все-таки может оставить (и часто оставляет!) след в языковом развитии человека... Человеку, привыкшему смолоду к вульгарным, стилистически сниженным словам и выражениям, впоследствии трудно научиться правильно и грамотно излагать свои мысли".
Как видим, в целом само возникновение и распространение в речи жаргонизмов оценивается как отрицательное явление в жизни общества и развитии национального языка. Однако введение жаргонных элементов в литературный язык в отдельных случаях допустимо: для создания определенного колорита, имеющего специфическую "жаргонную" окрашенность, речевых характеристик героев. Вот, например, с помощью каких средств создается речевая характеристика героев романа братьев Вайнеров "Гонки по вертикальной стене":
? Гоношишь все... ?усмехнулся Бакума и стал притворять дверь. Но я уже вставил ногу в щель.
? Не гоношусь. Да и ты не спеши.
? Прими ногу-то. Прижму сейчас. Захромаешь.
? Прижми, родной. Это ведь всегда у б л а т н ы х закон был ? у к о р е ш а н а х а з е в к а п к а н з а л ет е т ь . Чтобы м у с о р а м меня ловчее было н а д ы б а т ь.
А вот как изъясняются героини повести В. Кунина "Интердевочка": Он неплохо т р е к а л по нашему. Даже надбавку получал в своей фирме за знание русского языка; Стоит передо мной такой пожилой в о д и л а, т а ч к а его ф у р ы ч и т на п а н д у с е; Очень п о п с о в ы е очечки!; Каждый костюмчик ? ш т у к а, п о л т о р ы. Сапожки ? шестьсот, семьсот!; Она и сейчас п о д б а н к о й и т.д.
В поэзии жаргонизмы используются реже:
Озера летние от стужи с б р е н д и л и.
Уснули лебеди,
словно крендели.
(А. Вознесенский)
.
Однако необходимо отметить, что таких элементов должно быть как можно меньше и в художественной литературе. Нельзя допускать, чтобы жаргонная лексика популяризовалась через телевидение, кино, художественную литературу, так как жаргонизмы всегда используются для обозначения понятий, которые в общенародном языке уже имеют наименования. И вряд ли эти общепринятые и, главное, всем понятные названия предметов и явлений действительности стоит "засекречивать" с помощью жаргонных слов.
Значительный пласт жаргонной и просторечной лексики составляют бранные и вульгарные слова, дающие отдельным предметам и явлениям резко отрицательную характеристику. Слова слямзить, харя, сволочь, кретин, зенки и подобные, к сожалению, употребляются довольно часто, вследствие ложно понимаемой их эмоциональности, как один из способов утверждения своего "я". Вульгарные, бранные слова и выражения в речи, сквернословие свидетельствуют прежде всего о низкой культуре говорящего, и не только речевой, но и общей. Надо стремиться к овладению подлинными, а не мнимыми богатствами и выразительными возможностями литературной и народной речи и всемерно защищать ее от подобных слов и выражений. Глава 6 БОГАТСТВО РЕЧИ §1. Понятие богатства речи
Уровень речевой культуры зависит не только от знания норм литературного языка, законов логики и строгого следования им, но и от владения его богатствами, умения пользоваться ими в процессе коммуникации.
Русский язык по праву называют одним из наиболее богатых и развитых языков мира. Его богатство — в неисчислимом запасе лексики и фразеологии, в смысловой насыщенности словаря, в безграничных возможностях фонетики, словообразования и сочетания слов, в многообразии лексических, фразеологических и грамматических синонимов и вариантов, синтаксических конструкций и интонаций. Все это позволяет выражать тончайшие смысловые и эмоциональные оттенки. "Нет ничего такого в мире, в окружающей нас жизни и в нашем сознании, ? говорит К.Г. Паустовский, ? что нельзя было бы передать русским словом: и звучание музыки, и... блеск красок, и шум дождя, и сказочность сновидений, и тяжелое громыхание грозы, и детский лепет, и заунывный рокот прибоя, и гнев, и великую радость, и скорбь утраты, и ликование победы".
Богатство речи отдельного человека определяется тем, каким арсеналом языковых средств он владеет и насколько« умело в соответствии с содержанием, темой и задачей высказывания пользуется ими в конкретной ситуации. Речь считается тем богаче, чем шире используются в ней разнообразные средства и способы выражения одной и той же мысли, одного и того же грамматического значения, чем реже повторяется без специального коммуникативного задания, непреднамеренно одна и та же языковая единица.
|