Н.Н.Носов. Фантазеры

Мишкина каша. Дружок. Телефон. Бенгальские огни. Тут-тук-тук. Огородники. Приключения Толи Клюквина. Про Гену. Клякса. Федина задача. Находчивость. Наш каток. Замазка. Фантазеры. Живая шляпа. На горке. Саша. Ступеньки. Метро. Огурцы. Карасик. Автомобиль. Заплатка. Шурик у дедушки. И я помогаю.

МИШКИНА КАША

Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так
обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была
рада его приезду.
-- Это очень хорошо, что ты приехал, -- сказала она. -- Вам вдвоем здесь
веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть,
задержусь. Проживете тут без меня два дня?
-- Конечно, проживем, -- говорю я. -- Мы не маленькие!
-- Только вам тут придется самим обед готовить. Сумеете?
-- Сумеем, -- говорит Мишка. -- Чего там не суметь!
-- Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.
-- Сварим и кашу. Чего там ее варить! -- говорит Мишка. Я говорю:
-- Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.
-- Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрешь с голоду. Я
такую кашу сварю, что пальцы оближешь!
Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили,
показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько
крупы положить, сколько чего. Мы все слушали, только я ничего не запомнил.
"Зачем, -- думаю, -- раз Мишка знает".
Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили
удочки, накопали червей.
-- Постой, -- говорю я. -- А обед кто будет варить, если мы на реку уйдем?
-- Чего там варить! -- говорит Мишка. -- Одна возня! Съедим весь хлеб, а на
ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.
Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались,
потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуем. Потом
стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток
пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой.
Голодные!
-- Ну, Мишка, -- говорю, -- ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб
побыстрей. Есть очень хочется.
-- Давай кашу, -- говорит Мишка. -- Кашу проще всего.
-- Ну что ж, кашу так кашу.
Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:
-- Сыпь побольше. Есть очень хочется!
Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.
-- Не много ли воды? -- спрашиваю. -- Размазня получится.
-- Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.
Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.
Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждем,
когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под нее
каша лезет.
-- Мишка, -- говорю, -- что это? Почему каша лезет?
-- Куда?
-- Шут ее знает куда! Из кастрюли лезет!
Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял ее, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.
-- Не знаю, -- говорит Мишка, -- с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?
Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твердая.
-- Мишка, -- говорю, -- куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!
-- Не знаю, -- говорит. -- Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?
Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.
-- Наверно, испарилась, -- говорит Мишка. -- Надо еще подлить.
Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали
варить дальше. Варили, варили -- смотрим, опять каша наружу лезет.
-- Ах, чтоб тебя! -- говорит Мишка. -- Куда же ты лезешь?
Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда
кружку воды.
-- Вот видишь, -- говорит, -- ты думал, что воды много, а ее еще подливать
приходится.
Варим дальше. Что за комедия! Опять вылезает каша.
Я говорю:
-- Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле
становится.
-- Да, -- говорит Мишка, -- кажется, я немного много крупы переложил. Это все
ты виноват: "Клади, говорит, побольше. Есть хочется!"
-- А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.
-- Ну и сварю, не мешай только.
-- Пожалуйста, не буду тебе мешать.
Отошел я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что
лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в
ресторане, и все время воды подливает. Я не вытерпел и говорю:
-- Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
-- А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб
наутро поспел.
-- Так то, -- говорю, -- в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много
всякой.
-- А нам-то куда спешить?
-- Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.
-- Успеешь, -- говорит, -- выспаться.
И снова бух в кастрюлю кружку воды. Тут я понял, в чем дело.
-- Ты, -- говорю, -- все время холодную воду льешь, как же она может свариться.
-- А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?
-- Выложить, -- говорю, -- половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть
себе варится.
Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из нее половину крупы.
-- Наливай, -- говорю, -- теперь воды доверху.
Мишка взял кружку, полез в ведро.
-- Нету, -- говорит, -- воды. Вся вышла.
-- Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! -- говорю. -- И
колодца не увидишь.
-- Чепуха! Сейчас принесу. Он взял спички, привязал к ведру веревку и пошел к
колодцу. Через минуту возвращается.
-- А вода где? -- спрашиваю.
-- Вода... там, в колодце.
-- Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?
-- И ведро, -- говорит, -- в колодце.
-- Как -- в колодце?
-- Так, в колодце.
-- Упустил?
-- Упустил.
-- Ах ты, -- говорю, -- размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем
теперь воды достать?
-- Чайником можно.
Я взял чайник и говорю:
-- Давай веревку.
-- А ее нет, веревки.
-- Где же она?
-- Там.
-- Где -- там?
-- Ну... в колодце.
-- Так ты, значит, с веревкой ведро упустил?
-- Ну да.
Стали мы другую веревку искать. Нет нигде.
-- Ничего, -- говорит Мишка, -- сейчас пойду попрошу у соседей.
-- С ума, -- говорю, - сошел ! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.
Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды
отдал бы! Мишка говорит:
-- Это всегда так бывает: когда нет воды, так еще больше пить хочется. Поэтому
в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.
Я говорю:
-- Ты не рассуждай, а ищи веревку.
-- Где же ее искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к чайнику.
-- А леска выдержит?
-- Может быть, выдержит.
-- А если не выдержит?
-- Ну, если не выдержит, то... оборвется...
-- Это и без тебя известно.
Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я опустил
чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна, вот-вот лопнет.
-- Не выдержит! -- говорю. -- Я чувствую.
-- Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, -- говорит Мишка.
Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх -- и нет чайника.
-- Не выдержала? -- спрашивает Мишка.
-- Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?
-- Самоваром, -- говорит Мишка.
-- Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере возиться не
надо. Веревки-то нет.
-- Ну, кастрюлей.
-- Что у нас, -- говорю, -- по-твоему, кастрюльный магазин?
-- Тогда стаканом.
-- Это сколько придется возиться, пока стаканом воды наносишь!
-- Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.
-- Давай, -- говорю, -- кружкой. Кружка все-таки больше стакана.
Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась.
Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:
-- Это всегда так бывает. Когда пить хочется, та к кажется, что целое море
выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не хочется,
потому что люди от природы жадные...
Я говорю:
-- Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо
в нее воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.
Мишка принес кастрюлю и поставил на край колодца. Я ее не заметил, зацепил
локтем и чуть не столкнул в колодец.
-- Ах ты, растяпа! -- говорю. -- Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми ее
в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в
колодец.
Мишка взял кастрюлю и отошел от колодца. Я натаскал воды.
Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь и
опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и
стала пыхтеть: пых, пых!..
-- О! -- говорит Мишка. -- Хорошая каша получилась, знатная!
Я взял ложку, попробовал:
-- Тьфу! Что это за каша! Горькая, несоленая и воняет гарью.
Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.
-- Нет, -- говорит, -- умирать буду, а такую кашу не стану есть!
-- Такой каши наешься, и умереть можно! -- говорю я.
-- Что ж делать?
-- Не знаю.
-- Чудаки мы! -- говорит Мишка. -- У нас же пескари есть!
Я говорю:
-- Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнет.
-- Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро -- раз, и готово.
-- Ну давай, -- говорю, -- если быстро. А если будет, как каша, то лучше не
надо.
-- В один момент, вот увидишь.
Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари
и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока
ободрал им.
-- Умник! -- говорю. -- Кто же рыбу без масла жарит!
Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом. Налил масла на сковородку и сунул в
печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало
и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки --
масло на ней пылает. Я хотел водой залить, а воды у нас во всем доме ни капли
нет. Так оно и горело, пока все масло не выгорело. В комнате дым и смрад, а от
пескарей одни угольки остались.
-- Ну, -- говорит Мишка, -- что теперь жарить будем?
-- Нет, -- говорю я, -- больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что ты
продукты испортишь, так ты еще пожар устроишь. Из-за тебя весь дом сгорит.
Довольно!
-- Что же делать? Есть-то ведь хочется!
Попробовали мы сырую крупу жевать -- противно. Попробовали сырой лук -- горько.
Масло попробовали без хлеба есть -- тошно. Нашли банку из-под варенья. Ну, мы ее
вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.
Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить кашу. Я
как увидел, так меня даже в дрожь бросило.
-- Не смей! -- говорю. -- Сейчас я пойду к хозяйке, тете Наташе, попрошу, чтобы
она нам кашу сварила.
Мы пошли к тете Наташе, рассказали ей все, обещали, что мы с Мишкой все сорняки
у нее на
огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить. Тетя Наташа
сжалилась над нами:
напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы все
ели и ели, так что тети Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.
Наконец мы наелись, попросили у тети Наташи веревку и пошли доставать из
колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорек
из проволоки сделать, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком,
подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало -- все вытащили. А потом мы с
Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.
Мишка говорил:
-- Сорняки -- это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу
варить!

ДРУЖОК

Замечательно нам с Мишкой жилось на даче! Вот где было раздолье! Делай что
хочешь, иди куда хочешь. Можешь в лес за грибами ходить или за ягодами или
купаться в реке, а не хочешь купаться -- так лови рыбу, и никто тебе слова не
скажет. Когда у мамы кончился отпуск и нужно было собираться обратно в город, мы
даже загрустили с Мишкой. Тетя Наташа заметила, что мы оба ходим как в воду
опущенные, и стала уговаривать маму, чтоб мы с Мишкой остались еще пожить. Мама
согласилась и договорилась с тетей Наташей, чтоб она нас кормила и всякое такое,
а сама уехала.
Мы с Мишкой остались у тети Наташи. А у тети Наташи была собака Дианка. И вот
как раз в тот день, когда мама уехала, Дианка вдруг ощенилась:
шестерых щенков принесла. Пятеро черных с рыжими пятнами и один -- совсем рыжий,
только одно ухо
у него было черное. Тетя Наташа увидела щенков и говорит:
-- Чистое наказанье с этой Дианкой! Каждое лето она щенков приносит! Что с ними
делать, не знаю. Придется их утопить.
Мы с Мишкой говорим:
-- Зачем топить? Они ведь тоже хотят жить. Лучше отдать соседям.
-- Да соседи не хотят брать, у них своих собак полно, -- сказала тетя Наташа. -
- А мне ведь тоже не надо столько собак.
Мы с Мишкой стали просить:
-- Тетечка, не надо их топить! Пусть они подрастут немножечко, а потом мы сами
их кому-нибудь отдадим.
Тетя Наташа согласилась, и щеночки остались. Скоро они подросли, стали бегать
по двору и лаять:
"Тяф! Тяф!" -- совсем как настоящие псы. Мы с Мишкой по целым дням играли с
ними.
Тетя Наташа несколько раз напоминала нам, чтоб мы раздали щенков, но нам было
жалко Дианку. Ведь она станет скучать по своим детям, думали мы.
-- Зря я вам поверила, -- сказала тетя Наташа. -- Теперь я вижу, что все щенки
останутся у меня. Что я буду делать с такой оравой собак? На них одного корму
сколько надо!
Пришлось нам с Мишкой браться за дело. Ну и помучились же мы! Никто не хотел
брать щенков. Несколько дней подряд мы таскали их по всему поселку и насилу
пристроили трех щенков. Еще двоих мы отнесли в соседнюю деревню. У нас остался
один щенок, тот, который был рыжий с черным ухом. Нам он больше всех нравился. У
него была такая милая морда и очень красивые глаза, такие большие, будто он все
время чему-нибудь удивлялся. Мишка никак не хотел расставаться с этим щенком и
написал своей маме такое письмо:
"Милая мамочка! Разреши мне держать щеночка
маленького. Он очень красивый, весь рыжий, а ухо черное, и я его очень люблю. А
я тебя всегда буду слушаться, и буду хорошо учиться, и щеночка буду учить, чтоб
из него выросла хорошая, большая собака".
Мы назвали щеночка Дружком. Мишка говорил, что купит книжку о том, как
дрессировать собак, и будет учить Дружка по книжке.
Прошло несколько дней, а от Мишкиной мамы так и не пришло ответа. То есть
пришло письмо, но в нем совсем ничего про Дружка не было. Мишкина мама писала,
чтобы мы приезжали домой, потому что она беспокоится, как мы тут живем одни.
Мы с Мишкой в тот же день решили ехать, и он сказал, что повезет Дружка без
разрешения, потому что он ведь не виноват, раз письмо не дошло.
-- Как же вы повезете своего щенка? -- спросила тетя Наташа. -- Ведь в поезде
не разрешают возить собак. Увидит проводник и оштрафует.
-- Ничего, -- говорит Мишка, -- мы его в чемодан спрячем, никто и не увидит.
Мы переложили из Мишкиного чемодана все вещи ко мне в рюкзак, просверлили в
чемодане дырки гвоздем, чтоб Дружок в нем не задохнулся, положили туда краюшку
хлеба и кусок жареной курицы на случай, если Дружок проголодается, а Дружка
посадили в чемодан и пошли с тетей Наташей на станцию.
Всю дорогу Дружок сидел в чемодане молча, и мы были уверены, что довезем его
благополучно. На станции тетя Наташа пошла взять нам билеты, а мы решили
посмотреть, что делает Дружок. Мишка открыл чемодан. Дружок спокойно лежал на
дне и, задрав голову кверху, жмурил глаза от света.
-- Молодец Дружок! -- радовался Мишка. -- Это такой умный пес!.. Понимает, что
мы его везем тайком.
Мы погладили Дружка и закрыли чемодан. Скоро подошел поезд. Тетя Наташа
посадила нас в вагон, и мы попрощались с ней. В вагоне мы выбрали для себя
укромное местечко. Одна лавочка была совсем свободна, а напротив сидела старушка
и дремала. Больше никого не было. Мишка сунул чемодан под лавку. Поезд тронулся,
и мы поехали.

ТЕЛЕФОН