БРАТЬЯ ГРИММ
СИНЯЯ БОРОДА

Жил когда-то человек, у которого были прекрасные дома и в городе и в
деревне, золотая и серебряная посуда, кресла, украшенные шитьем, и
золоченые кареты. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и
она придавала ему такой уродливый и страшный вид, что не было ни женщины,
ни девушки, которая не убегала бы, завидев его.
У одной из его соседок, дамы знатной, были две дочери, дивной
красоты. Он попросил выдать замуж за него одну из них и предоставил матери
выбрать ту, которую она согласится за него отдать. Обе не хотели идти за
него и отказывались от него одна в пользу другой, не в силах избрать мужем
человека, у которого борода - синяя. Внушало им отвращение и то, что этот
человек уже несколько раз был женат, а никто не знал, что стало с его
женами.
Чтобы завязать более близкое знакомство, Синяя Борода пригласил их
вместе с матерью и тремя или четырьмя лучшими подругами, а также
несколькими молодыми людьми, их соседями, в один из своих загородных
домов, где гости пробыли целую неделю. Все время было занято прогулками,
поездками на охоту и на рыбную ловлю, танцами, пиршествами, завтраками и
ужинами; никто не думал спать, и каждую ночь напролет гости изощрялись во
всевозможных шутках, - словом, все устроилось так хорошо, что младшей
дочери стало казаться, что будто у хозяина дома борода уже совсем не такая
синяя и сам он - человек весьма порядочный. Как только вернулись в город,
свадьба была решена.
Через месяц Синяя Борода сказал своей жене, что ему надо уехать в
деревню, по крайней мере недель на шесть, ради важного дела; он просил ее
развлекаться во время его отсутствия; говорил ей, чтоб она позвала своих
подружек, чтоб она, если ей захочется, свезла их за город; чтобы всюду она
ела все самое вкусное. "Вот, - сказал он, - ключи от обеих больших
кладовых; вот ключи от посуды золотой и серебряной, которую подают не
каждый день; вот ключи от сундуков, где хранится мое золото и серебро; вот
ключи от ларцов, где лежат мои драгоценные камни; вот ключ, что отпирает
все комнаты в моем доме. А этот маленький ключ - ключ от комнаты, что в
конце нижней большой галереи. Открывайте все двери, всюду ходите, но
входить в эту маленькую комнату я вам запрещаю, и запрещаю так строго,
что, если вам случиться открыть туда дверь, вы можете всего ждать от моего
гнева".
Она обещала в точности соблюсти все то, что было ей приказано, а он,
обнял жену, сел в свою карету и уехал.
Соседки и подружки не стали ждать, чтоб за ними посылали гонцов, а
сами поспешили к новобрачной - так не терпелось им увидеть все богатства
ее дома, а пока там был ее муж, они не решались посетить ее - из-за его
синей бороды, которой они боялись. Вот они сразу же и начали осматривать
комнаты, комнатки, гардеробные, превосходившие одна другую красотою и
богатством. Затем они перешли в кладовые, где не могли налюбоваться
красотою бесчисленных ковров, постелей, диванов, шкапчиков, столов и
зеркал, в которых можно было увидеть себя с головы до ног и края которых -
у одних стеклянные, у других из позолоченного серебра - были красивее и
великолепнее всего, что только случалось им когда-либо видеть. Не
переставая завидовать, они все время превозносили счастье своей подруги,
которую, однако, вовсе не занимало зрелище всех этих богатств, ибо ей не
терпелось пойти открыть внизу маленькую комнатку.
Ее до того одолело любопытство, что, не приняв в соображение, сколь
невежливо покидать своих гостей, она спустилась по потаенной лесенке, и
притом с такой поспешностью, что раза два или три, как ей показалось, чуть
было не сломала себе шею. У двери в маленькую комнатку она постояла
несколько минут, вспоминая о запрете, который наложил ее муж, и размышляя
о том, что за это непослушание ее может постигнуть несчастье; но соблазн
был так силен, что она не могла победить его: она взяла ключик и с
трепетом отворила дверь.
Сперва она ничего не увидела, потому что ставни были закрыты. Через
несколько мгновений она стала замечать, что пол весь покрыт запекшейся
кровью и что в этой крови отражаются тела нескольких мертвых женщин,
висевших на стенах: все это были жены Синей Бороды, который вступал с ними
в брак, а потом убивал. Она подумала, что умрет со страху, и выронила
ключ, который вынула из замка.
Немного придя в себя, она подняла ключ, заперла дверь и поднялась к
себе в комнату, чтобы хоть несколько оправиться; но это ей не удалось, в
таком она была волнении.
Заметив, что ключ от маленькой комнаты запачкан кровью, она два или
три раза вытерла его, но кровь не сходила; сколько она ни мыла его,
сколько ни терла его песком и песчаным камнем, все-таки кровь оставалась,
потому что ключ был волшебный, и не было никакой возможности совсем
отчистить его: когда кровь счищали с одной стороны, она появлялась на
другой.
Синяя Борода вернулся из своего путешествия в тот же вечер и сказал,
что получил дорогой письма, сообщавшие ему, что дело, ради которого он
ехал, разрешилось в его пользу. Жена его сделала все возможное - только бы
доказать ему, что она в восторге от его скорого возвращения.
На другой день он потребовал у нее ключи, и она отдала их ему, но у
нее так дрожали руки, что он без труда догадался обо всем случившемся.
"Отчего это, - спросил он ее, - ключа от маленькой комнатки нет вместе с
другими ключами?" - "Наверно, - сказало она, - я оставила его наверху, у
себя на столе". - "Не забудьте, - сказал Синяя Борода, - отдать мне его
поскорее".
Наконец, после разных отговорок, пришлось принести ключ. Синяя
Борода, посмотрев на него, сказал жене: "Отчего на этом ключе кровь?" -
"Не знаю", - ответила несчастная жена, бледная как смерть. "Не знаете? -
переспросил Синяя Борода. - А я знаю. Вам захотелось войти в маленькую
комнатку. Ну, что ж, сударыня, вы и войдете в нее и займете там ваше место
возле дам, которых вы там видели".
Она бросилась к ногам мужа, плача, прося у него прощения и по всем
признакам искренно раскаиваясь в своем непослушании. Прекрасная и
печальная, она тронула бы даже скалу, но у Синей Бороды сердце было более
суровое, чем скала. "Вы должны умереть, сударыня, - сказал он ей, - и
немедля". - "Если я должна умереть, - ответила она, глядя на него глазами,
полными слез, - дайте мне хоть несколько минут - помолиться богу". - "Даю
тебе семь минут, - ответил Синяя Борода, - но ни мгновения больше".
Оставшись одна, она позвала сестру и сказала ей: "Сестрица моя Анна
(ибо так звалась ее сестра), прошу тебя, подымись на башню и посмотри, не
едут ли мои братья: они обещали навестить меня сегодня; а если ты увидишь
их, дай им знак, чтоб торопились". Сестра Анна поднялась на башню, а
бедняжка в тоске время от времени окликала ее: "Анна, сестрица Анна,
ничего не видать?" А сестрица Анна отвечала ей: "Ничего не видать, только
солнце палит да трава на солнце блестит".
Между тем Синяя Борода держал уже большой нож в руке и кричал что
было мочи: "Скорее иди сюда, а не то я сам к тебе приду". - "Еще
минуточку, пожалуйста", - ответила жена и тихо окликнула сестру: "Анна,
сестрица Анна, ничего не видать?" А сестрица Анна отвечала: "Ничего не
видать, только солнце палит да трава на солнце блестит".
"Да иди же скорее, - крикнул Синяя Борода, - а не то я сам
поднимусь". - "Иду", - ответила жена, а потом окликнула сестру: "Анна,
сестрица Анна, ничего не видать?" - "Вижу, - ответила сестрица, - большое
облако пыли, оно несется к нам..." - "Это мои братья?" - "Увы, нет,
сестрица, я вижу стадо баранов..." - "Да когда же ты придешь?" - закричал
Синяя Борода. "Еще минуточку", - ответила жена, а потом окликнула сестру:
"Анна, сестрица Анна, ничего не видать?" - "Вижу, - ответила она, - двух
всадников, они скачут сюда, но они еще далеко!" - "Слава богу! -
воскликнула она через несколько мгновений. - Это мои братья. Я подаю им
знак, чтоб они торопились".
Тут Синяя Борода закричал так громко, что задрожал весь дом. Бедняжка
спустилась с башни и бросилась к его ногам, вся в слезах, с
растрепавшимися волосами. "Это ни к чему не послужит, - сказал Синяя
Борода, - придется умереть". И, схватил ее за волосы, он занес нож и уже
готов был отрезать ей голову. Бедная женщина, обернувшись к нему и глядя
на него помертвевшими глазами, просила дать ей еще минуточку, чтоб
приготовиться к смерти. "Нет, нет, поручи свою душу богу", - сказал он,
подняв руку... В эту минуту раздался такой страшный стук в дверь, что
Синяя Борода остановился. Дверь отворилась, и тотчас же вошли двое мужчин,
которые выхватив шпаги, бросились прямо на Синюю Бороду...
Он узнал братьев своей жены, драгуна и мушкетера, и, спасаясь от них,
пустился бежать, но они так быстро за ним погнались, что поймали его
прежде, чем он успел выскочить на крыльцо. Они насквозь пронзили его
шпагами, и он упал мертвый. Бедная женщина сама была чуть жива, и у нее
даже не хватило сил подняться и обнять своих братьев.
Оказалось, что у Синей Бороды нет наследников и что жене его, таким
образом, должны достаться все его богатства. Часть из них она употребила
на то, чтобы выдать сестрицу свою Анну за молодого дворянина, давно уже
любившего ее; другую часть - на то, чтобы доставить своим братьям
капитанский чин, а остальные - на то, чтобы самой выйти замуж за одного
хорошего человека, который помог ей забыть то тяжелое время, когда она
была женою Синей Бороды.

ФРАНСУА СААЛИНЬЯК ДЕ ЛА МОЛТ ФЕНЕЛОН

ИСТОРИЯ ФЛОРИЗИНЫ

В лесу, неподалеку от деревни, жила-была фея. Одна крестьянка ожидала
ребенка и попросила фею навестить ее в день родов. И вот разрешилась она
от бремени девочкой. Фея взяла малютку на руки и сказала матери:
- Выбирайте: ваша дочь, стоит вам только захотеть, сделается писаной
красавицей, невиданной разумницей, получит огромное королевство, но
счастья ей не видать, - или проживет век простой крестьянкой, как вы, зато
будет довольна своей долей.
Крестьянка выбрала для дочери красоту и ум вместе с королевским
венцом, да несчастье впридачу. Девочка вскоре превзошла красотою всех в
округе. Она была кротка, послушна, отличалась пытливым умом, легко
запоминала то, чему ее учили, и быстро превосходила своих наставников. В
праздничные дни она плясала на лугу лучше всех подруг. Голос у нее был
прелестнее любого музыкального инструмента, и пела она песни, которые
складывала сама. Сперва она не знала, что хороша собою, но как-то, играя с
подругами у источника, увидела в его прозрачной воде свое отражение и
поразилась своей красе. Окрестные жители толпами спешили поглядеть на нее
и наперебой превозносили ее очарование. Да и мать, помня посулы феи,
верила, что дочь ее не сегодня завтра станет королевой, и баловала ее как
могла. Девушка не знала ни прялки, ни иглы, не пасла овец; она любила лишь
рвать цветы да украшать себя венками, петь и плясать под сенью рощ.
Той страной правил могущественный государь, и был у него единственный
сын по имени Розимон, которого он собирался женить. Король не желал и
слышать о принцессах из соседних государств: одна фея сказала ему, что он
найдет для сына крестьянку милее и лучше всех принцесс на свете. Он велел
созвать всех молодых крестьянок своего королевства не старше восемнадцати
лет, чтобы избрать самую достойную. Из множества миловидных девушек
оставили только тридцать, далеко превосходивших красотою всех других.
Флориза (так звали нашу девицу) без труда попала в их число. Девушек
усадили на возвышении посреди большого зала, дабы король с сыном
разглядели всех сразу. Рядом с соперницами Флориза казалась прекрасной
анемоной, окруженной обыкновенными ноготками, или веткой померанца среди
дикого кустарника: король тут же вскричал, что лишь она достойна
королевского сана. Розимон почел за счастье взять Флоризу в жены.
С девушки сняли крестьянское платье и дали ей шитые золотом одежды.
Во мгновение ока ее осыпали жемчугами и алмазами. Флоризе прислуживал
целый рой придворных дам, которые спешили предупредить или исполнить с
полуслова малейшую ее прихоть. В ее роскошных спальнях и будуарах вместо
гобеленов висели громадные, во всю стену зеркала, чтобы и она сама, и
принц могли любоваться ее красотой со всех сторон. Розимон позабыл об
охоте, игре в карты, упражнениях в силе и ловкости и проводил все свое
время с женой, а так как король-отец вскоре после свадьбы сына умер,
мудрая Флориза, став королевой, принялась управлять делами государства.
Королева-мать - ее звали Гронипотой - прониклась к невестке черной
завистью. Нрав у нее был коварный, злобный, жестокий. Безобразная от
рождения, к старости она стала еще отвратительнее и вовсе превратилась в
ведьму. Красота Флоризы подчеркивала ее собственное уродство и поминутно
раздражала Гронипоту: старуха не могла снести невыгодного сравнения с
красавицей. Мудрость невестки тоже пугала ее, так что она просто извелась
от зависти.
- Вы пятнаете свою честь! - твердила она сыну. - Можно ли было брать
в жены эту крестьянку? И вы столь низко пали, что, забыв себя,
поклоняетесь ей, а уж она горда и высокомерна, словно родилась королевой!
Когда вашему отцу пришло время жениться, всем прочим он предпочел меня,
ведь я ему ровня, я из королевского рода. Вам надлежало сделать то же
самое. Отошлите-ка эту пастушку обратно в деревню и поищите какую-нибудь
молодую и достойную вас принцессу.
Розимон не поддавался на уговоры матери и тогда Гронипота выкрала у
Флоризы записку, адресованную мужу, вручила ее молодому придворному и
велела отнести королю, - будто свидетельство нежного внимания Флоризы, по
праву принадлежавшего лишь ее супругу. Ослепленный ревностью, Розимон по
совету злой матери приказал навечно запереть Флоризу в высокой башне,
стоявшей на выступе скалы посреди моря. Там она день и ночь лила слезы, не
в силах понять, отчего король, который так ее любил, столь бессердечно с
нею обошелся. В тюрьме королеву навещала только старуха служанка (ее
приставила к невестке Гронипота) и издевалась над ней как могла.
Тогда Флориза и вспомнила свою деревню, бедную хижину и радости
сельской жизни. Вот сидела она и тосковала, оплакивая заблуждение своей
матери, которая пожелала, чтобы дочь ее получила красоту и корону вкупе с
несчастьем, а не осталась грубой крестьянкой, довольной своей долей, - и
вдруг явилась к ней с вестью гадкая служанка: король шлет палача отрубить
Флоризе голову, и ей остается встретить свою смерть. Несчастная отвечала,
что готова покориться судьбе. В самом деле, палач, присланный королем по
совету Гронипоты, уже взял в руки огромный тесак и хотел было совершить
казнь, но тут появилась некая женщина, которой королева-мать будто бы
велела сказать Флоризе перед смертью несколько слов. Старуха не стала
возражать, потому что приняла ее за придворную даму, хотя то была
принявшая обличие одной из фрейлин Гронипоты фея, которая предсказала при
рождении Флоризы эти несчастья. Удалив служанку с палачом, она смогла
поговорить с Флоризой наедине.
- Хотите отказаться от красоты, которая принесла вам столько бед? -
спросила фея. - Хотите лишиться королевского сана, носить крестьянскую
одежду и снова жить в родной деревне?
Флориза с радостью согласилась. Фея надела ей волшебную маску, и
сразу черты ее лица стали грубыми и неправильными, она сделалась столь же
уродлива, сколь была прежде прекрасна и миловидна. Теперь ее никто не мог
узнать; пленница прошла сквозь толпу любопытных, явившихся поглазеть на ее
казнь, и последовала за феей в родные края. Тщетно искали Флоризу во всей
башне, она исчезла бесследно. Весть об этом принесли королю и Гронипоте.
Флоризу приказали разыскивать по всему королевству, только напрасно. Она
вернулась с феей домой, к матери; крестьянка нипочем не узнала бы свою
дочь - так сильно та изменилась, - если бы ее не предупредила фея.
Флориза была довольна своим уродством, бедностью, безвестностью и
жила себе в глуши, пася овец. Каждый день она слышала, как люди
рассказывают друг другу о ее приключениях и сочувствуют ее несчастьям. О
ее жизни сложили много печальных песен; слушая их, все горько плакали. Она
сама любила петь эти песни вместе с подругами и плакала, как прочие,
однако она мирно пасла свое стадо, почитала себя счастливой и никому на
свете не открыла, кто она такая.

МАРИ КАТРИН Д`ОНУА

ГОЛУБАЯ ПТИЦА

Жил-был некогда король, очень богатый и деньгами и угодьями. Умерла у
него жена, и никак он не мог утешиться. Целую неделю не выходил он из
своего кабинета да об стены головой бился, так был огорчен. Все стали
бояться, как бы он насмерть не убился, а потому потихоньку на стены под
ковры навешали пуховиков. Теперь уж он мог биться сколько ему угодно.
Все его подданные, потолковав между собой, решили идти его утешать,
кто чем может. Иные приготовили важные и глубокомысленные речи, иные -
более приятные и даже веселые, но ничто не трогало короля, он еле слушал,
что ему говорили. Наконец явилась к нему некая дама, укрытая всякими
траурными черными крепами, вуалями да мантиями и до того громко она
плакала и рыдала, что король даже рот разинул. Она сказала ему, плача, что
пришла не для того, чтобы попытаться утешить его горе, а чтобы увеличить
его, ибо нет на свете ничего более справедливого, нежели оплакивать
достойную женщину. Что до нее, так она сама потеряла самого лучшего мужа в
мире и будет плакать о нем, пока глаз не выплачет. Сказав это, заплакала
она вдвое громче, и тут же король, по ее примеру, тоже зарыдал.
Он ее принял лучше, нежели других. Рассказал ей о великих
достоинствах умершей супруги, она же еще больше о своем муже. И столько
они тосковали об этом, что под конец уж и говорить больше было нечего.
Когда хитрая вдовушка заметила, что разговор почти истощился, приподняла
она немножко свои вуали, и обездоленный король не без удовольствия стал
развлекаться видом этой обездоленной женщины. А она то сюда поглядит, то
туда обернется, а глаза у нее большие, синие, ресницы длинные, черные и
лицо цветущее. Все это король рассмотрел с большим вниманием. Стал он
понемногу все меньше о своей жене вспоминать, а потом и вовсе перестал.
Вдовушка ему сказала, что она вечно будет своего мужа оплакивать, а король
стал ее упрашивать не увековечивать так своей скорби. В заключение всех
удивил он, женившись на ней, и черные одежды сменились зелеными и
розовыми: достаточно иной раз узнать слабость человека, чтобы покорить его
сердце, а потом делай с ним что угодно.
От первого супружества у короля была только одна дочка, но ее считали
восьмым чудом в свете. Звали ее Флориной, так походила она на богиню
Флору, потому что была свежа, юна и прекрасна. Никогда она роскошных
платьев не надевала, идет, бывало, в легком тафтяном платьице, только
разве застежку с блестящими камнями наденет, вся в цветах, и особенно были
они хороши в ее чудесных косах. Было ей пятнадцать лет от роду, когда
король во второй раз женился.
Новая королева велела сейчас же послать за своей дочкой, которая
воспитывалась у своей крестной, феи по имени Суссио. Но хоть и воспитала
ее фея, дочка королевина все-таки ни красой, ни грацией не обладала. Как
над ней фея Суссио не старалась, никакого толку добиться не могла. Но
все-таки фея ее очень любила.
Звали ее Пеструшка, потому что у нее все лицо было в рыжих пятнах,
как у рыбки-пеструшки. Ее черные волосы были всегда такие сальные и
грязные, что тронуть страшно, а желтая кожа от жира лоснилась. Королева от
нее была без ума и только говорила, что о своей ненаглядной Пеструшке. А
так как Флорина перед ее дочкой имела все преимущества, то королеву
приводило это в отчаяние, и она всячески старалась ее перед королем
очернить. Дня не проходило, чтобы королева и Пеструшка не делали
чего-нибудь в ущерб Флорине. Но добрая и умная принцесса старалась не
обращать на это внимания. Сказал однажды король королеве, что и Флорина и
Пеструшка уже невесты на выданье и что, как только приедет к ним ко дворцу
какой-нибудь принц, надо одну из них за него выдать замуж.
- Я полагаю, - ответила королева, - что нужно сперва мою дочь замуж
выдать, она ведь старше вашей, а так как она еще в тысячу раз ее любезнее,
то тут даже и говорить не о чем.
Король спорить не любил, согласился и сказал, что предоставляет все
ее воле.
Через несколько дней узнали, что едет к ним некий король, который так
был хорош собой, что все его звали Очарователем. Никогда еще никто не
видал принца более любезного и более великолепного. И ум его и внешность
вполне соответствовали его имени. Как только королева о том проведала,
созвала она всех вышивальщиков, всех портных и всех мастеров, чтобы
приготовить своей Пеструшке платьев и украшений побольше. А короля
упросила, чтобы Флорине ничего нового не шили, а кроме того, ее прислужниц
подговорила выкрасть у нее все одежды, гребни и украшения как раз в тот
день, когда король Очарователь приехал. Пошла Флорина одеться, и даже ни
одной ленточки не нашла. Она сразу догадалась, кому обязана этой услугой.
Посылает она к купцам в лавки тканей купить, а те отвечают, что королева
запретила товары ей продавать. И осталась она в простеньком платьице,
изрядно поношенном, и так было ей стыдно, что, когда король Очарователь
появился, спряталась она в дальний уголок залы.
Королева приняла его с великими церемониями, представила ему свою
дочку, которая от богатых украшений и нарядов как солнце блестела, но от
этой роскоши казалась еще противней. Король Очарователь как на нее
взглянул, тут же и отвернулся, а королева стала сама себя уверять, что это
оттого отвернулся он, что уж очень ему дочка ее понравилась, и он перед
ней робеет. И каждую минуту свою Пеструшку к нему подводила. А тут он
спросил, нет ли здесь другой принцессы, которую зовут Флориной.
- Есть, - ответила ему Пеструшка, показывая на ту пальцем, - вон она
там прячется, ведь она не из храбрых.
Флорина же покраснела и до того стала хороша, до того хороша, что
король Очарователь замер от восхищения. Вскочил он с места и отвесил
глубокий поклон принцессе.
- Госпожа моя, - сказал он ей, - несравненная красота ваша так
украшает вас, что нужды вам нет ни в каких других украшениях.
- Принц, - отвечала она ему, - уверяю вас, что я не привыкла так
грязно одеваться, и очень вы бы меня порадовали, если бы совсем на меня не
смотрели.
- Немыслимо, - воскликнул король Очарователь, - чтобы была на свете
такая удивительная принцесса и люди могли бы еще кем-нибудь любоваться.
- Ах, - сказала разъяренная королева, - довольно я слушала вас.
Поверьте, гость дорогой, что Флорина и без того страшная кокетка, и не к
чему ей расточать столько сладких слов.
Король Очарователь тотчас же разгадал, почему ему королева так
говорит, но так как принудить его ни к чему не могли, то он продолжал
высказывать свое восхищение Флориной и беседовал с ней часа три подряд.
Рассерженная королева и неутешная Пеструшка, которой не удалось
одержать верх над Флориной, бросились к королю со страшными жалобами и
добились такого приказа, чтобы покуда у них король Очарователь гостит,
заключить Флорину в высокую башню, откуда уж ей дорогого гостя не увидать.
И вот как только Флорина вернулась к себе в комнату, схватили ее четыре
молодца в черных масках и унесли в башню на самый верх. Пришла она в
совершенное отчаяние, потому что поняла, для чего с ней так поступают:
чтобы она королю понравиться не могла, который ей уже нравился очень, и за
кого она не прочь была бы замуж пойти.
Король Очарователь не знал ничего о том и с величайшим нетерпением
дожидался времени, когда вновь с Флориной увидится. Захотелось ему о ней
поговорить с теми придворными, кого король приставил к нему для вящего
почета, но они, по приказу королевы, стали ему ее всячески порицать: и
кокетка-то она, и характер-то у нее злой да непостоянный, и друзей-то
своих и прислугу вечно мучает, и нечистоплотная она, и до того уж скупа,
что лучше готова одеваться простой пастушкой, лишь бы не тратить те
деньги, что отец дает на наряды. Слушая все это, король Очарователь
страдал душевно и еле-еле сдерживал свой гнев.
- Нет, - говорил он сам себе, размышляя, - немыслимо, чтобы судьба
вложила такое дурное сердце в такой перл создания. Согласен я, что плохо
она была одета, когда я ее встретил, но смущение ее доказывает, что она к
тому непривычна. И может ли быть она злой при такой ее скромности и
очаровательной нежности? Нет, уж этому я никак не поверю, а скорее поверю
тому, что это ее королева так расписывает. Недаром она ей мачеха, а уж
дочка-то ее, принцесса Пеструшка - такой гадкий зверь, что дивиться
нечему, коли она завидует этому самому совершенному из всех творений.
Покуда он так рассуждал сам с собой, придворные его стали
догадываться, что не очень-то ему нравится про королевну такие речи
слушать, и нашелся тут один из них похитрее, который, чтобы выведать
чувства принца, слова свои изменил да и голос тоже и начал ему королевну
выхваливать. При его словах принц точно проснулся от долгого сна,
разговорился, и лицо его засияло радостью. Ах, любовь, любовь, до чего
трудно скрыть тебя! Везде-то ты проявляешься: и на устах любовника, и в
очах его, и в звуке голоса. Когда человек любит, то и молчание его, и
разговор, и радость, и грусть - все только о любви говорит.
Не терпелось королеве узнать, действительно ли король Очарователь
захвачен любовью, и послала она за теми, кому на этот случай доверилась, и
всю ночь их о том и выспрашивала. Все, что они ей ни говорили, только в
том ее убеждало, что король Очарователь влюблен во Флорину. Но что мне
сказать вам о тоске бедняжки принцессы. Лежала она на земле в той ужасной
темнице, куда ее принесли люди в масках.
- Не так бы я горевала, - говорила она, - если б меня в эту темницу
раньше того заключили, как к нам гость дорогой приехал. А теперь я все
вспоминаю о нем, а от этого мне еще горше. Нечего и сомневаться, что
королева со мной так ужасно поступила, чтобы помешать мне вновь увидеть
его. Увы мне! Дорогой ценой платит мое спокойствие за невеликую мою
красоту!
И так она горько плакала, так горько, что если бы ее лютый враг
увидел, так и тот бы ее пожалел.
Так прошла ночь. А королева, которая хотела во что бы то ни стало
привлечь к себе короля Очарователя знаками своего внимания, послала ему в
подарок одежды, необыкновенно великолепные и богатые, шитые портными по
самой последней моде. А сверх того, послала она ему орден Кавалеров Амура,
который заставила короля, своего супруга, в день их свадьбы учредить. Был
тот орден в виде золотого сердца, украшенного пламенного цвета эмалью,
окруженного несколькими стрелами, и одна из стрел пронзала его с такой
надписью: "Единая меня ранит". Королева приказала, чтобы для короля
Очарователя это сердце было выточено из цельного рубина, в страусовое яйцо
величиной, каждая стрела из алмаза в палец длиной, а цепь, но которой то
сердце висело, была сделана из жемчуга, причем наименьший из них фунт
весил, - словом, с тех пор как стоит белый свет, ничего такого не было
видано.
Король Очарователь, как тот орден увидал, несколько времени даже и
слова вымолвить не мог. В то же время поднесли ему книгу, листы которой
были из тончайшего пергамента, с восхитительными миниатюрами, а переплет
золотой с драгоценными камнями; в книге в самых нежных и любезных словах
был написан статус ордена Кавалеров Амура. При сем королю сказали, что
принцесса, которую видел он, те подарки посылает и просит быть верным ее
рыцарем. Подумал он было при этих словах, что это та принцесса, которая
ему полюбилась.
- Ах! - воскликнул он. - Так это прекрасная королевна Флорина обо мне
так великодушно и так приветливо вспоминает?
- Государь, - отвечали ему, - вы изволили именем ошибиться: мы к вам
от прелестной Пеструшки явились...
- Которая меня себе в рыцари прочит? - сказал король строго и
холодно. - Весьма огорчен, что не могу сей великой чести принять. Но
короли ведь сами себе не хозяева, чтобы по своему желанию любое на себя
обязательство наложить. Известны мне обязанности рыцарские, и все я готов
их исполнить, и потому предпочту от принцессиной милости отказаться,
нежели недостойно королевского имени поступить. С этими словами положил он
обратно в корзинку и сердце, и цепь, и книгу и отослал все назад. А
королева со своей дочкой едва от ярости не задохнулись, видя, как
чужеземный король, кому они такую честь оказали, с ними распорядился. Как
только пришло время королю Очарователю идти в покои короля с королевой,
пошел он туда в надежде увидеть Флорину и взглядом искал ее всюду. Чуть
только услышит, что кто-либо входит, тотчас голову поворачивает к двери, и
видят все, беспокоится и грустит он. Догадывалась злая королева, что у
него на душе делается, но и виду не подавала. Она только и говорила ему о
веселых гуляньях, а он все отвечал ей на все невпопад. Наконец он прямо
спросил о принцессе Флорине.
- Принц, - отвечала ему королева надменно, - король, отец ее,
запретил ей выходить из своей комнаты, покуда моя дочка замуж не выйдет.
- Но зачем же такую красавицу, - спросил принц Очарователь, - держать
взаперти?
- Мне это неведомо, - сказала королева. - И даже когда я узнаю, я
могу освободить себя от ответа вам.
Тут Король Очарователь страшно разгневался. Он враждебно смотрел на
Пеструшку и только и думал о том, что из-за этого жалкого чудовища лишен
он радости видеть красавицу королевну. Скоро откланялся он королеве,
слишком тяжело ему было беседовать с нею.
Вернувшись к себе, призвал он одного юного принца из своей свиты,
которого очень любил, и сказал ему, что все на свете отдаст, лишь бы
какая-нибудь из принцессиных прислужниц устроила так, чтобы ему с
принцессой поговорить хоть минуту. Этот принц без труда нашел некоторых
придворных дам, которые с ним втайне поговорили. И одна из них сообщила
ему, что в этот самый вечер будет Флорина у маленького окошка, выходящего
прямо в сад, и что там с ней король Очарователь может поговорить, однако с
великими предосторожностями, чтобы о том не узнали.
- Потому что, - добавила она, - до того строги король и королева, что
казнят меня, ежели дознаются, что я помогла любви короля Очарователя.
Молодой принц, радуясь, что так все устроилось, пообещал ей все, что
она желала, и бросился к своему королю возвестить ему о часе свиданья. Но
злая эта наперсница не преминула тут же пойти к королеве, обо всем
рассказать ей и спросила, каковы будут ее приказания. А та тотчас решила,
что следует к тому окошку послать свою дочь; и она подучила ее, что ей
делать и говорить, а Пеструшка, хоть и глупа была, но все-таки постаралась
все выполнить.
Такая ночь была темная, что королю Очарователю невозможно было бы
заметить обман, даже если бы он и не так в своем счастье был уверен.
Подошел он к окошку в полном восторге и невыразимой радости и рассказал
Пеструшке все, что мог бы Флорине сказать, чтобы ее в своей страсти
уверить.
Пеструшка, пользуясь обстоятельствами, ему отвечала, что нет ее
несчастней на белом свете из-за злой мачехи и придется страдать ей, покуда
королевину дочь не возьмут замуж. А король уверил ее, что если она хочет
выйти за него замуж, то нет для него больше радости, как разделить с ней и
корону и сердце. С этими словами снял он с руки перстень и, надев его
Пеструшке, сказал, что это вечный залог его верности и что ей надо лишь
время выбрать, чтобы с ним тайно отправиться. А Пеструшка на его горячие
заявления отвечала как только могла умнее. Заметил он тут, что ничего она
дельного не умеет сказать, и очень бы это его огорчило, если бы он не
подумал, что она боится, как бы ее королева не застигла, и потому у нее
мысли путаются от страха. И покинул ее лишь с условием встретиться на
другой день опять в тот же час, что она ему и обещала от всей души.
Королева, узнав об успехе свиданья, весьма обрадовалась. И
действительно, в назначенный день король Очарователь явился похитить
принцессу в воздушных носилках, запряженных крылатыми лягушками: один его
друг волшебник подарил ему эти носилки. Ночь была темная-темная. Пеструшка
вышла тайком из маленькой дверцы, а ожидавший король схватил ее в объятия
и не меньше чем сто раз поклялся в вечной верности. Но так как скучно было
ему долго летать на воздушных носилках, не женясь на любимой принцессе, то
спросил он ее, где она желает свадьбу сыграть. Она ответила, что есть у
нее крестная фея, по имени Суссио, очень знаменитая, и хотелось бы ей
отправиться в ее замок. Хоть король дороги туда не знал, но ему стоило
лишь своим громадным крылатым лягушкам о том сказать. Им вся карта
вселенной была известна, и через малое время доставили они короля с
Петрушкой к фее Суссио. А у той во дворце до того было светло, что король,
как только приехал, сейчас же узнал бы свою ошибку, не будь принцесса так
старательно укутана. Пошла она к своей крестной и, поговоривши с нею
наедине, рассказала, как она изловила короля Очарователя, и просила его
уговорить.
- Ах, дочка моя, - сказала фея, - трудно это будет сделать, потому
что очень уж он привязан к Флорине. И чует мое сердце, наделает он нам
хлопот.
Тем временем король дожидался их в зале, где все стены были из
алмазов, до того чистых и прозрачных, что он насквозь через стену увидел,
как Суссио и Пеструшка шептались друг с другом.
- Как, - сказал он, - уж не предан ли я? Откуда это демоны принесли
врага нашего спокойствия? Ужели она сюда явилась, чтобы расстроить брак
мой? А дорогой моей Флорины что-то не видно! Уж не догнал ли ее отец.
Много всяких мыслей приходило ему в голову, и он не на шутку
встревожился. Но его ждало худшее, когда они обе вошли в залу и фея Суссио
решительно ему заявила:
- Король Очарователь, вот перед вами принцесса Пеструшка, которой вы
обещали быть верным супругом. Она мне крестница, и я желаю, чтобы вы на
ней немедленно женились.
- Я! - вскричал он. - Чтобы я женился на этом маленьком чудовище! Вы,
наверное, полагаете, что у меня очень покорный нрав, если такие
предложения мне делаете. Знайте же, что ничего я ей не обещал, а ежели она
говорит иное, так она...
- Остановитесь вовремя, - перебила его фея Суссио, - и не будьте
столь дерзки, чтобы не оказать мне должного почтения.
- Я согласен, - отвечал король, - почитать вас, как фею надлежит
почитать, отдайте мне мою принцессу!
- А разве я не ваша принцесса, вероломный? - воскликнула Пеструшка,
показывая кольцо на своей руке. - Кому же ты это кольцо дал в залог своей
верности? С кем ты у окошка маленького говорил, как не со мной?
- Как так! - вскричал он. - Значит, меня обманули и провели? Ну, я не
дамся в обман! Ко мне, лягушки мои верные! Немедленно прочь отсюда!
- Не в вашей это власти, коли я на то не соглашусь, - заявила Суссио.
Она тронула его, и ноги его пристали к паркету, точно их гвоздями
приколотили.
- Хоть вы меня камнями побейте, хоть вы с меня шкуру сдерите, -
воскликнул тогда король, - но ничьим я никогда не буду, кроме Флорины!
Решение мое твердо, а там как хотите пользуйтесь вашим могуществом.
Суссио обращалась к нему и с нежностью, и с угрозами, и с посулами, и
с мольбами. Пеструш