___________________________________________________________

Примечания

1. Вторая движущая сила (вторая динамика) (second dynamic)
- стремление к выживанию, осуществляемое через
половую жизнь или через выживание детей. Ее
подразделяют на динамику половой жизни и
динамику выживания семьи, включая воспитание
детей.

2. Уровень необходимости (necessary level) - величина,
отражающая способность человека подняться над
своими аберрациями и действовать, когда
действия необходимы, чтобы справиться с
непосредственной и серьезной угрозой
выживанию.

3. Фрейд, Зигмунд (1856 - 1939) - австрийский
невропатолог, основатель психоанализа.

4. Невроз - заболевание, при котором душевное нездоровье
проявляется у больного только по определенному
поводу (в противоположность психозу, ибо такое
заболевание проявляется постоянно).

5. Превентивная (предупреждающая) Дианетика (Priventive
Dianetics) - отрасль Дианетики. Ее
основополагающий принцип тот, что об`ем
инграмм может быть сведен до минимума и что их
появление можно даже и полностью предупредить,
с большой пользой для душевного и физического
здоровья людей, а также для социального
урегулирования.

6. Чингиз-хан (1162 - 1227) - монгольский завоеватель.
Покорил большую часть Азии и Восточную Европу
до Днепра.

7. Комплекс (complex) - психологический термин, означающий
подавленную идею или группу подавленных идей,
так связанных с пережитым в прошлом
эмоциональным потрясением, что их влияние на
поведение человека в настоящем является
сильным или даже чрезмерным.

8. Ковбой Смеловперед и Бобренок - герои популярных
сериалов.

9. Тон-шкала (Tone Skale) - шкала измерения эмоционального
тона (состояния) человека. Ниже перечислены
эмоциональные тоны в порядке убывания - от
самого высокого к самому низкому <кратко,
более подробно в приложении к книге>:

ясность, безмятежность (serenity);
восторг, энтузиазм (enthusiasm);
консерватизм, нежелание перемен (conservatism);
скука (boredom);
антагонизм, вражда, сопротивление (antagonism);
гнев (anger);
скрытая враждебность (convert hostility);
страх (fear);
горе (grief);
апатия (apathy).

10. Джинс, сэр Джеймс (Jeans, Sir James) (1877 - 1946) -
английский астрофизик и писатель.

___________________________________________________________

Зараза аберраций, распространяющихся через вторую
динамику (1), уже достигла в нашем обществе значительной
силы. Зародыши будущих аберраций привезли с собой первые
поселенцы. Болезни, которые нечем еще было лечить,
требовали, взамен лекарств, строгих ограничений в области
морали.

Эти табу основывались на том, что почему-то считалось,
что весь исторический опыт общества не полезен, а, скорее,
болезненен. Такой предрассудок позволил всем древним табу
благополучно дожить до наших дней.

Однажды установленные, табу требуют соблюдения. Если
рассудок протестует, применяют силу. Что такое аберрация,
как не сила, приложенная против разума?

Любая аберрация множится в геометрической прогрессии.
Она не течет тонкой струйкой, а разливается морем. Аберрация
матери проявляется в двух ее детях и четырех внуках, так же,
как и отцовские аллергии. Через несколько поколений ими
поражено уже все общество.

Только захват новых земель способен остановить заразу.
Когда народ ступает на землю нового континента и вступает в
борьбу с коренным населением, его уровень необходимости (2)
поднимается на большую высоту. Ужасная цель - вырвать землю
из рук тех, кто уже владеет ею, ведет народ. И, пока
первоначальный импульс сохраняется, народ преуспевает, а
недуг аберраций в значительной степени теряет свою
заразность.

Но через некоторое время цель достигнута, и для тех,
кто явится позже, почти все уже улажено самым лучшим
образом. Добывание пищи и передвижение требуют теперь
минимальных усилий. Деятельность правительства катится
теперь по накатанной колее, а у "цивилизованной" нации
внезапно не оказывается высокой цели. Тут-то и начинает
скручиваться спираль аберраций. И хотя этот период может
быть золотым веком в жизни народа, скручивание, раз
начавшись, идет своим чередом. У каждого отдельного человека
падает уровень необходимости, и сразу заявляют о себе
аберрации. Зараза начинает распространяться.

Традиции общества делают блокировку второй динамики
весьма престижной в глазах его членов. Когда исследователь
масштаба Фрейда (3) изучает состояние общества и решает, что
одно лишь только в нем не в порядке, это, по крайней мере,
указывает на то, что это "одно" не в порядке очень сильно.
Фрейд вынужден был заключить, что на сексе лежит основная
ответственность за аберрации, и действительно, исследования
показывают, что два последние столетия секс становится табу
все в большей и большей степени.

Немногие, до появления Дианетики, сумели взглянуть в
глаза действительности так прямо, как надо бы, и увидеть, до
какой степени ребенок есть продукт взаимодействия полов.
Факт существования определенной связи между детьми и половой
жизнью кажется сверхочевидным, но сколько же людей,
считающих детей удивительно, удивительно прекрасными, в то
же время считают, что половая жизнь ужасно, ужасно
отвратительна! А ко второй движущей силе выживания следует
относить все, связанное не только с полом и половой жизнью,
но и с детьми.

Весьма вероятно, что дикая мода на возможно более
плотно блокированную вторую динамику превратит будущие
поколения сплошь в сумасшедших. Если не остановить
скручивание спирали сексуальных аберраций, то к 2000 или
2050 году не 19 000 000 заключенных будет содержаться в
заведениях для умалишенных и для преступников, а немногие
здоровые будут отбиваться от психов на воле.

Люди с блокированной второй динамикой не любят детей,
оскорбляют их и вообще проявляют крайнюю нетерпимость по
отношению к ним. Это, правда, бывает не всегда, так как
блокировка может касаться только секса. Но может быть
плотная блокировка по детям с полной свободой по сексу. В
случае блокировки второй динамики родителей именно по сексу
их дети страдают жестоким неврозом (4).

Очевидно, что скручивающаяся спираль аберраций душит
прежде всего детей. Именно детям приходится выносить главные
последствия тех табу, которые вошли в плоть и кровь
общества. Чтобы остановить этого врага, скручивающуюся
спираль, лучше всего атаковать его с помощью превентивной
Дианетики (5), применив ее к семейной жизни и детям.

Если удастся с самого начала уберечь ребенка от
подхватывания инграмм, скручивание спирали прервется; если
удастся предотвратить первичное отпирание <кий-ин> инграмм,
имеющихся в латентной форме в реактивном банке ребенка уже
при его рождении, то борьба с эпидемией аберраций пойдет
семимильными шагами.

Чтобы достичь первой цели, общество обязано взять на
себя ответственность перед будущей матерью. Эта
ответственность носит скорее дианетический, чем
экономический характер. Каждому следует научиться молчать,
когда рядом с ним будущая мать поранилась, сильно огорчилась
или просто больна, а также молчать, присутствуя при родах.
Последнее особенно важно. Вокруг рожающей женщины должна
быть абсолютная тишина, и чем больше спокойствия и мягкости
при родах, тем лучше.

Может показаться, что для ребенка лучше всего появиться
на свет путем кесарева сечения, так как при этом считается,
что ребенок не испытывает тех мучений, которые сопровождают
обычное рождение. Однако, это не так. Кесарево сечение
тяжелее для ребенка, чем нормальные роды, так как врач,
ведущий роды, обычно ждет до тех пор, пока ребенка не
заклинит так основательно, что станет ясно, что нормальные
роды невозможны. Это ожидание занимает около
двенадцати-четырнадцати часов, и череп ребенка все это время
сплюснут.

На одном рентгеновском снимке, сделанном во время
родов, видно, как из-за узкого тазового отверстия матери
лобные кости головки плода заходят одна за другую так, что
череп сложен чуть ли не вдвое. В таком положении ребенок
оставался четырнадцать часов, а все присутствующие, между
тем, вели длинные беседы. Разница между IQ (коэффициент
интеллектуального развития) этого мальчика и его брата,
годом старше его, огромная. Младший - медлительный и
неповоротливый, старший - резвый и ловкий. Старший родился
недоношенным, роды были для него неболезненными и протекали
столь стремительно, что врач не успел приехать во-время. У
детей почти идентичный банк инграмм, за исключением родов.
Вот как много значит рождение!

Можно привести пример из нашей практики. Маленькая
девочка, которую привели к одитору для прохождения
процессинга, казалась полусонной. Она страдала ожирением, ее
физическое развитие запаздывало по сравнению с нормой. Когда
мать спросили о рождении ребенка, она ответила, что думает,
что все было в порядке, так как ничего не может вспомнить об
этих родах. Во время них она была под хлороформом около
12 часов. Естественно, тот же наркоз получил через пуповину
и ребенок. Врачи и медсестры, работавшие вокруг матери,
находившейся без сознания, болтали, шутили и смеялись,
начиняя инграммами реактивные банки как матери, так и
ребенка. Девочка уже давно родилась, но ее реактивное
сознание совершенно уверено, что она осталась точно там, где
и была, нисколько не продвинулась вперед по колее времени, и
крепко спит все под тем же наркозом.

Обычно для того, чтобы у ребенка началось первичное
отпирание <кий-ин> инграмм, должно пройти значительное
время. Уровень необходимости велик, да и общее состояние
весьма хорошее. Инграммный банк может быть плотно заполнен,
но для первичного отпирания инграмм требуются чрезвычайно
угрожающие выживанию внешние обстоятельства.

Утомить ребенка довольно трудно. Он может казаться
усталым, но уровень "только бы добраться до постели"
достигается у ребенка значительно позже, чем у взрослого.
Только когда ребенок действительно очень устал и его
вдобавок подталкивают какие-то чрезвычайные обстоятельства,
он может достичь порога первичного отпирания инграммного
материала.

Первичное отпирание может произойти во время первого
заболевания ребенка. Хотя у маленьких детей довольно высокая
упругость тканей и их не так легко травмировать, но и
сильный ушиб, пусть даже он больше раздражает ребенка, чем
причиняет ему боль, может, однако, несколько секунд спустя
после удара послужить первичному отпиранию. Взрослые обычно
принимают предосторожности против несчастных случаев с
детьми и стремятся не допустить возможного ослабления
аналитических способностей ребенка, так что на этом мы
останавливаться не будем. Но на том, что в такое время
существует возможность первичного отпирания инграммы,
следует остановиться подробно. В реактивном банке ребенка
существуют инграммы с определенными интонациями родительских
голосов. Они могут быть отперты в случае совпадения голоса и
интонаций говорящего с имеющейся записью, поэтому родителям
их отпереть очень легко. <Кроме того, драматизация,
выполняемая человеком, в данном случае родителем, в похожих,
да и различных тоже, ситуациях, практически всегда
повторяется с точностью до междометий. Это обычно происходит
совершенно бесконтрольно и бессознательно с точки зрения
драматизирующего, он обычно об этом даже и не подозревает,
полагая, что все, что он говорит и делает - исключительно
результат принимаемых им решений, а уж никак не разыгрывание
каких-то "сцен", тем более в такой важной ситуации, как,
например, ранение или болезнь ребенка.> Следовательно,
абсолютно ничего не следует говорить вслух сразу после
получения ребенком <и вообще всяким живым существом> травмы
любого рода. Неважно, что слишком велико искушение
запричитать: "Ой, бедный мой, маленький мой!" Позвольте
ребенку пореветь. Поверьте, гораздо лучше и безопаснее для
ребенка, если пройдет несколько минут, прежде чем вы
заговорите. Не надо рисковать, ведь вы можете отпереть новую
инграмму или рестимулировать уже отпертую.

Страшно рестимулирующими являются скандалы над спящим
ребенком. Ребенок устал, пошел спать... и немедленно
родители начинают скандалить. Вот случай заикания,
начавшийся именно так. Мальчику давно пора было идти спать.
Но он был слишком возбужден, чтобы спать. Весь тот день он
провел в парке отдыха, катался на таких замечательных
каруселях, и все было так чудесно. Он слишком устал и не
стал ужинать. Прошло всего полчаса, как он, наконец, уснул,
когда его папаша явился домой пьяный и последовал скандал.
Вот часть реплик: "Я не позволю тебе так со мной
разговаривать!" и "Ты с кем говоришь, ты соображаешь?!"
Наутро ребенок проснулся с заиканием, и заикался все
последующие 22 года.

Не разговаривайте рядом с заболевшим ребенком. Когда
доктор заводит длинную беседу над постелью больного малыша,
ваша вежливость и естественное чувство уважения к врачу
могут удержать вас от попытки его остановить. Но эти ваши
чувства по отношению к врачу могут породить у ребенка
тяжелейшие аберрации на всю оставшуюся жизнь. В подобных
обстоятельствах даже физическое насилие заслуживает
оправдания, даже хороший крепкий удар в челюсть любому,
болтающему рядом с больным ребенком. Мы знаем, это сильно
сказано, но у любого одитора иногда чешутся руки, когда он
обнаруживает подобную аберрирующую болтовню, имевшую место
при больном. Какие бы ни были добрые намерения у болтуна, он
может изуродовать жизнь ребенку.

Если уж вам кажется, что ребенок заслужил наказание,
накажите его молча. Не надо пилить, потом бить, потом снова
пилить. Об`ясните ребенку просто и понятно, за что его
наказывают, затем накажите в абсолютном молчании. Наказание
снижает умственные способности, и если во время и после
наказания идут разговоры, то все содержание поучений
попадает исключительно в реактивное сознание и становится
абсолютно недоступным для сознания аналитического:
П О Э Т О М У р е б е н о к и н е м о ж е т
с о з н а т е л ь н о в е с т и с е б я
х о р о ш о . В его сознании остался только тот факт, что
эти люди ужасно подло с ним поступили.

Ребенок всегда должен "чтить отца своего и мать свою" -
этим все сказано. Но никто никогда не побеспокоился сказать
ребенку, что же должны делать родители, чтобы их было за что
чтить.

Если у ребенка приступ "нечаянной" порчи вещей,
перемежающийся непослушными выходками и капризами, можно
наверняка сказать, что ребенка так или иначе довели до
этого. Дианетический процессинг тут нужен скорее семье, чем
ребенку, даже если члены семьи, в которой растет очень
скверный или очень больной мальчик или девочка, считаются,
да и ведут себя, как истинные святые, являя любовь и
понимание. Они могут никогда не ссориться в присутствии
ребенка. Они могут никогда не наказывать ребенка
незаслуженно. У ребенка может быть самая лучшая еда, за ним
может быть самый лучший уход. Но посмотрите на инграммы
такого ребенка, полученные им в последнее время, и вы
увидите, какому количеству так называемых "обычных" детских
заболеваний предшествует тяжелое эмоциональное потрясение,
причиненное окружающими.

В одной семье, считавшейся весьма приличной, рос
ребенок, страдавший от сочетания пневмонии и заболевания
типа ветрянки. Очевидно, что тяжелейшие скандалы
разыгрывались над спящим малышом, потому что даже стальная
спинка детской кроватки была погнута грохнувшимся на нее
телом взрослого человека. Фанерная перегородка была во
многих местах пробита ударами взрослых кулаков и брошенными
в ярости предметами - и при всем этом Жизнь семьи считалась
образцовой - они же никогда не ссорились при ребенке!

К одитору привели четырехлетнего "скверного" мальчика.
По словам его родителей, будь в нем 6 футов росту, он дал бы
сто очков вперед Чингиз-Хану (6). Его любимым занятием было
подниматься в мамину спальню, стаскивать ее платья с вешалок
и резать их ножницами, "чтобы их стало побольше". Еще он
любил выбрать комнату почище и получше прибранную и
исполосовать там ножом обои. Кто-нибудь садится завтракать -
а содержимое тарелки щедро посыпано раскрошенными
сигаретами. В его неуклюжести чувствовалась просто
артистичность - он умудрялся ломать самые ценные из
старинных безделушек, имевшихся в доме.

Что ему требуется, говорили родители, - так это
побольше дисциплины. Расспросы о том, сколько же
"дисциплины" уже имеется, выявили, что в среднем ребенок
получает в день четыре порки и одну затрещину. Все, что
можно сказать об этих наказаниях, так это то, что они были
неуклонными. Что бы ребенок ни сделал, его наказывали. Более
того, тут в семье царило единодушие. Папа был заодно со
всеми и наказывал ребенка. Мама была заодно со всеми и тоже
наказывала. Дедушка и бабушка, оказавшиеся поблизости, тоже
были заодно со всеми, и тоже наказывали. Перед нами был
докрасна раскаленный бунт и истинный инсургент, восстав
против общества, вел с ним успешную борьбу.

Вопрос разрешился просто. Присмотревшись к взрослым,
приведшим мальчика, одитор понял, что они стерпят подобное
обращение, и заявил им, что тот, кто в следующий раз будет
бить ребенка, будет иметь дело лично с ним. Они смирились с
этой новой для них реальностью, и в 24 часа в поведении
юного преклира возникла разительная перемена. Он стал
прибирать свою собственную одежду. Он начал мыть посуду.
Неожиданно он перестал быть хулиганом.

Изумительно приятно бывает посмотреть на детей, которых
никто не "дисциплинировал". Они ни капли не стали от этого
хуже. Если же вы хотите взглянуть на действительно полностью
испорченного ребенка, возьмите того, кому выдали дисциплины
по уши. Он в точности знает, чего от него ждут, и до
последнего дыхания будет искать всякую возможность это
сделать! Он противостоит обществу, выступающему за
блокировку второй динамики, считая это весьма престижным
состоянием. Он противостоит конкретным людям, не любящим
детей, и допускающим по отношению к ним самое настоящее
варварство под предлогом того, что оно-де способствует
дисциплинированности и лояльности.

Особенно коварны по отношению к детям две следующие
линии поведения, наметившиеся в обществе. Первая линия, это,
признавая, что родительство - биологический факт, считать,
что дети не имеют врожденной привязанности к родителям и их
с тем же успехом может растить кто угодно. Другая - это
линия поведения, из которой дети извлекают вывод, что расти
совершенно незачем, потому что, во-первых, ребенком быть
очень выгодно, а во-вторых - во взрослой жизни совершенно
нет никаких радостей.

На самом деле у ребенка есть прирожденная привязанность
к собственным родителям, и, несмотря на все теории,
пытающиеся доказать противоположное, дети гораздо лучше
ладят все же с родными папой и мамой. Это верно,
родительские голоса часто служат рестимулятором, что
всячески портит взаимоотношения на реактивном уровне, но у
ребенка обычно хватает любви и доверия к родителям, чтобы
преодолеть даже этот разлад.

Одному одитору позвонил джентльмен и сказал: "Не знаю,
что мне делать с дочерью. Уже три раза убегала из дома".
Выяснилось, что он, по его словам,очень следил за тем, чтобы
не показать дочери ни малейшей привязанности к ней из страха
вызвать какой-нибудь комплекс (7), и она часто жаловалась,
что у нее "нет такой семейной жизни, чтобы стоило за нее
держаться". Этот человек всю жизнь заботился о том, чтобы не
выглядеть любящим, он считал, что детей можно испортить
любовью. Верное средство испортить ребенка - это не любить
его.

Ни одного ребенка еще никогда не испортили ни
привязанность, ни сочувствие, ни доброта, ни понимание, ни
даже снисхождение. Ни малейшего доверия не заслуживает
древний предрассудок, что любовь и привязанность могут
повредить ребенку, что он просто с ума сойдет. У ребенка
могут быть лучшие игрушки во дворе, и это еще не сделает его
зазнайкой. Если он растет в обществе других детей, он сумеет
вполне адекватно оценить ситуацию вокруг своего имущества, и
инстинкт подскажет ему, что надо поделиться. Жизнь научит
его находить лучший выход из положения.

Обратная сторона этого предрассудка та, что детям в
нашем обществе отказано в праве нести ответственность и
занимать хоть какое-то положение. Начиная от первого вздоха
ребенку отказывают в самостоятельности, которая требуется
любому живому существу. Его пихают в форму для штамповки,
чего он якобы "сам хочет", или чтобы "ему же было лучше",
безжалостно лишая его какой бы то ни было свободы действий и
выражения чувств. К счастью для ребенка, у него остается
главная цель - вырасти. У него могут быть и прочие, весьма
полезные ему цели, но они все же второстепенны по сравнению
со спасительной той, что и одна может выручить и поддержать
ребенка, несмотря на то, что его весьма старательно учат не
расти.

Если он решит, что расти для него плохо, что самое
лучшее - оставаться ребенком, у него будет отнята
единственная цель, которая вела бы его вперед, несмотря на
все имеющиеся противоречия. Ребенок, которому слишком
выгодно оставаться ребенком, не будет продвигаться вперед
хоть сколько-нибудь удовлетворительно.

Среди многих направлений современной научной мысли
существует и такое, в котором ребенку отводится положение в
доме, явно переходящее границы разумного. Важность,
придаваемая тому, чтобы мальчику или девочке оставаться
ребенком, непропорционально раздута по сравнению с
важностью, отдаваемой тому, чтобы вести себя по-взрослому.
Если маленький Билли влетает в комнату, разбивает настольную
лампу, проливает липкий ананасный сок на колени гостье - это
не беда. Погладьте Билли по головке, дайте и ему ананасного
сока. Скажите гостье: "Он же совсем маленький, ну что с него
взять?". При таком способе воспитания быть ребенком означает
быть в чрезвычайно выгодном положении. Ну кто,
действительно, в такой семье захочет быть взрослым?

Как ребенку определить, стоит ли становиться взрослым?
У ребенка грандиозная энергия, он легко восстанавливает силы
и выздоравливает. Его энергичность и деятельность
естественна. У него, как правило, хорошая сообразительность
и трезвый взгляд на вещи. Поэтому однажды он говорит себе:
"Ну хорошо, сейчас поглядим. Я расту. А что будет, когда я
вырасту? Я, конечно, буду взрослым". И он начинает
пристально вглядываться во взрослых из своего
непосредственного окружения, прежде всего в свое семейство.

Вот мама. Она для того, чтобы быть на побегушках у
детей. Так не хочется быть мамой - что веселого в такой
жизни? Теперь папа. Вот он с вымученной улыбкой еле
притаскивается домой с работы. Поест с трудом и заваливается
спать, и все время жалуется, что дети устраивают шум.
Следует вывод: "Тоже не слишком шикарная жизнь". Сделав
краткий смотр остальной родне, ребенок принимается ломать
голову: "Что же это за штука - быть взрослым? Зачем это
надо? Я бы лучше остался как есть - потому что сейчас меня
всегда ждут, кормят, одевают, все для меня делают".

Попробуйте отвлечься от вашего нынешнего понимания
"действительности", взглянуть на нее непредвзято, и вы
увидите ее глазами ребенка. Ребенок знает, что ему приятно
бегать и играть, и считает, что это должно быть приятно и
другим людям. А на самом деле большая часть взрослых верит,
что бегать и играть очень скверно. Так не делают! По крайней
мере, так не делают взрослые. Они никогда не веселятся до
упаду, от души.

К счастью, у ребенка очень сильно развито чувство
реальности, хотя он и окружен со всех сторон заблуждениями
взрослых. Постоянно осмысляемая им действительность не та,
существование которой признано всеми, а та, которую он видит
своими глазами, о которой, о которой он судит, согласно
имеющейся у него информации.

Ваш малыш совершенно согласен быть ковбоем Смеловперед
от четырех до шести часов, а ты пока побудь Бобренком (8),
идет? Тут нет ни сужения действительности, ни нарушения
общепринятых соглашений. Созданный им мир для него вполне
реален просто потому, что он способен разглядеть его как в
мельчайших деталях, так и в общих чертах. Механизм,
устанавливающий чувство реальности у ребенка, гораздо более
активный и ничем не связанный, чем у взрослого, которому в
конце концов приходится покоряться той действительности,
которая приковывает его к рабочему столу или станку.

Работа, экономическое порабощение - вот
действительность взрослого, нравится ему это или нет. Но
какой это жалкий суррогат действительности! На эту скверную,
ненатуральную подделку под нее он согласился, выражаясь
фигурально, под дулом пистолета. Общество рявкнуло ему:
"Если ты не примешь работу, как самую главную реальность
твоей жизни, как единственную реальность, ты у нас подохнешь
с голоду, парень." Ему приходится нехотя согласиться. И это
действительность? Нет! Это условное причисление к
определенному общественному слою, условный порядок действий.

Дети очень чувствительны к неподлинному. Когда
взрослый, исходя из своего зашоренного взгляда на
действительность, начинает об`яснять ребенку, почему то-то и
то-то в жизни должно быть так-то и так-то, ребенок смотрит
довольно озадаченно, не в силах постичь доводы взрослого.
Об`яснения приходится повторять не раз. Их повторят в
начальной, в средней школе, в колледже, а когда дело дойдет
до женитьбы, и за об`яснения возьмется босс, тогда-то они,
наконец, доходят. Неожиданно человек соглашается, что та
штука, о которой ему толковали всю его жизнь, и есть
подлинная действительность. Он сдается.

Один из лучших способов обеспечить ребенку счастливый
путь в жизни - это дать ему хоть какое-то образование.
Заинтересуйте ребенка реальной жизнью, и пусть у него будет
хобби, которое заставит его научиться работать головой и
руками. Свое любимое занятие ребенок должен выбрать сам, а
вы покажите ему, насколько полезным оно может стать в жизни.
Пусть учится ходить по канату или жарить яичницу: мир вокруг
- это не набор об`ектов, переписанных кем-то по алфавиту.
Если уж ребенку особенно понравилось какое-то дело - учите
его именно этому, это жизненно важно. Если вам удастся
научить ребенка распоряжаться возможностями своего тела, это
будет полезно для его здоровья, поднимет его тон (по
тон-шкале (9)) и облегчит дианетический процессинг.

Если ваш ребенок будет просто изучать какое-то любое
искусство, это все же не совсем хорошо, потому что чем
меньше будет это искусство иметь практического приложения в
его жизни, тем труднее будет с его помощью улучшить
физическое и душевное здоровье. Ребенок должен видеть, что
то, чему его учат, действительно пригодится ему в жизни.
Любое приобретенное учение должно создавать у ребенка
чувство гордости за себя и чувство независимости
относительно определенных вещей. Абсолютно необходимо, чтобы
у Джонни была хотя бы одна сфера деятельности, в которой он
был бы полностью независимым человеком.

Гуляя по городу, маленький мальчик увидел в витрине
аккордеон и неожиданно решил, что он хочет учиться играть
на нем. После долгого нытья и рева он, наконец, выклянчил
инструмент и, вопреки прогнозам карикатуристов, научился
немного играть. "Я-то всегда хотела (хотел), чтобы он играл
на аккордеоне", - говорил про себя каждый в его семье. Между
родителями пошла форменная борьба - кто первый угадал
будущего гения? Затем они накинулись на ребенка.

"Ты должен упражняться ровно час и семнадцать минут
каждый день, как в учебнике сказано. Нечего шляться по улице
и играть с этими бандитами!" Мальчику больше не принадлежали
ни аккордеон, ни музыка. И в один прекрасный день аккордеон
"нечаянно" разбился вдребезги. Родители разводили руками:
"Вот так все дети - капризы, непостоянство. Сами не знают,
чего хотят".

А ребенок знал, чего хочет. Он сам выбрал себе занятие,
и забросил его, когда обнаружил, что это вовсе не
независимая сфера деятельности.

Ограбить ребенка, лишив его самостоятельной
деятельности можно многими путями. Один из них - наказывать
всякий раз, когда, приняв собственное решение, ребенок
натворит бед. Это отучит его принимать собственные решения.
Другой путь - все время тыкать ему в глаза, что все к нему
так добры, что вся земля вертится исключительно вокруг него,
а он смеет быть неблагодарным. Еще один путь, исключительно
мерзкий и деморализующий ребенка, - это постоянно бить на
сочувствие, заболевая, уставая или впадая в уныние всякий
раз, когда он хоть что-нибудь сделает не так.

Случалось ли вам видеть мать, обращающуюся с ребенком
вроде бы мягко, а по сути более вредоносно деспотичную, чем
римские императоры, тиранящую сознание ребенка своими
жертвами, болезнями, тяжелым трудом и усталостью? Раз "мама
все для тебя делает", ясно, что ты у нее в неоплатном долгу,
и от тебя ждут, что ты тоже хоть что-нибудь для нее
сделаешь. Пусть ты взрослая девушка, но почему бы тебе
все-таки не послушать мамочку и не выходить за Джона? Самое
печальное в такой ситуации, что если девушка все же не
послушается и, очертя голову, выскочит за Джона, с ее
мамочкой действительно что-нибудь да стрясется. Она не
остановится и доведет свою драматизацию до конца.

Мысли постоянно запугиваемого ребенка находятся в
ужасном беспорядке. Его обычному банку не хватает данных,
позволяющих увидеть, где же ошибка, и опознать ее. Любая
ошибка для него - опасный неизведанный мир, ибо он не знает,
что это за ошибка и каковы ее масштабы, а от этого ему еще
страшнее. Мир для такого малыша населен жуткими великанами и
драконами, не потому, что он делает неверные выводы, а
потому, что он не имеет достоверной информации.

Вот стишок, более ответственный за тревоги ребенка, чем
любое другое произведение. Как, по-вашему, он может
подействовать на ребенка?

Громко малыш в своей спальне кричал,
Папу и маму на помощь он звал.
Папа по лестнице в спальню бежит:
Только одежда в кроватке лежит.
Гоблины в темную спальню пришли,
Сына схватили, с собой унесли.
- А кто такие гоблины, мама?
- Они едят маленьких детей.

Детская глупость? Нет, дурость взрослых!

Не надо общаться с ребенком на таком уровне. Дети очень
последовательны. Совершенно незачем говорить им, что
существуют гоблины и такое место под названием "ад", где он
будет вечно гореть в огне неугасимом, и что душа расстанется
с его телом и отправится к Богу, которого, по сведениям и
опыту ребенка, в реальном мире нет. Сэр Джеймс Джинс (10),
да и многие другие, давно уже пытаются установить, что же
такое душа, и пока еще не получили результата, которым были
бы довольны хотя бы они сами, а вы хотите, чтобы
двух-трех-четырехлетняя крошка повторяла: "Господь явится,
когда я усну". Он, конечно, будет повторять, как попугай, но
в этой фразе для него гораздо больше страшного и
угрожающего, чем осмысленного.

Всего же вреднее, вероятно, для ребенка, если у него
есть живой союзник. Пока вы не проведете процессинг с
достаточным числом детей, вы не поймете до конца, насколько
смертоносно действие союзника из сочувственной инграммы. Не
пускайте бабушек и дедушек к ребенку, пока они не усвоят
дианетические правила! Вы сами можете до тошноты обожать
своих дедулю и бабулю и думать: "Мои милые, мои дорогие!" и
тем не менее иметь от них сочувственную инграмму, добравшись
до которой, вы поймете, что же они в свое время наделали.
Верно, они были очень милы, но они же и откупались от
ребенка и портили его отношения с родителями.

Бабушка, которая хочет отнять у родителей принадлежащую
им по праву любовь ребенка, обычно вмешивается во все и
усугубляет любой конфликт. Она демонстрирует ребенку
жестокость его родителей, налетая на мать всякий раз, когда
та поправляет ребенка; она тут как тут, утверждая себя в
качестве союзника ребенка, когда ему больно и обидно. Любая
семья, позволяющая кому бы то ни было подкапываться под
естественную близость между детьми и родителями, рискует
травмировать психику ребенка.

Союзник, ляпнувший температурящему малышу: "Мой
дорогой, я здесь, я останусь с тобой, пока тебе не будет
лучше", становится пиявкой, присосавшейся к сознанию
ребенка. Подумайте, что происходит в тот момент, когда над
постелью больного внука бабуля заламывает руки, восклицая:
"Ты думаешь, он умрет? О, мой милый, моя дорогая крошечка,
ты умираешь. Я знаю, ты умираешь. Не покидай меня!"

Спустя какое-то время повзрослевший ребенок попадает в
вэйланс своей бабули и происходит первичное отпирание
того исходного заболевания, продолжавшегося около пяти дней,
но на этот раз оно вцепляется в ребенка и длится месяцами!

Работать с детьми - захватывающее приключение, это и
трудно, и радостно. Мастерство терпеливого и достаточно
проницательного одитора вознаграждается тем, что он своими
глазами видит, как отбившиеся от рук хулиганы, болезненно
бестолковые и несчастные дети превращаются в здоровых,
готовых сотрудничать членов общества. Любой одитор
сталкивается с необходимостью бороться с недугами не только
детей, но одновременно и их родителей. Такая работа кажется
трудной, временами просто руки опускаются, но когда ее
удается закончить, охватывает непередаваемое чувство
завершенности труда, чувство, что ты сделал что-то
действительно стоящее для счастья будущих поколений.