___________________________________________________________

Примечания.

1. Фенобарбитал - белый кристаллический порошок,
используемый как успокаивающее, снотворное или
спазмолитическое средство при эпилепсии.

2. Гастрит - воспалительный процесс в желудке, особенно в
слизистой оболочке желудка.

3. Повышенная кислотность (ацидоз) (acidosis) -
болезненное состояние, при котором содержание
щелочей в крови и в тканях организма меньше
нормы.

4. Щитовидная железа (thyroid) - важная железа, не
имеющая свободного выводного протока <т.е.
железа внутренней секреции>, расположенная на
шее позвоночных поблизости от гортани, ниже
дыхательного горла, и отвечающая за рост и
обмен веществ.

5. Энцефалит - воспаление мозга, произошедшее вследствие
травмы, инфицирования, отравления или действия
иных факторов. При некоторых видах энцефалита
наблюдается болезненная сонливость.

6. Шизоидность - психиатрический термин. Шизоид - человек,
чье поведение заставляет предположить у него
предрасположенность к отклонениям,
характеризующим шизофрению. [Прим. перев.].

7. Демоны (demons) - механизмы, создаваемые инграммой. Д.
забирают в свое распоряжение часть
анализатора, и поэтому действуют подобно
разумному существу. Настоящий,
"добросовестный" демон заставляет звучать в
мозгу чьи-то голоса, отвечает на слова,
сказанные вслух, и дает всевозможные
запутанные советы, словно кто-то реальный,
существующий вне человека, страдающего от
наличия подобного механизма.

8. Речь Бобби неправильна, бессвязна. Иногда ее невозможно
со стопроцентной точностью воссоздать
по-русски. [Прим. перев.].

9. Английское "go to hell" - "идти в ад" эквивалентно
русскому "пошел к черту", то есть для
взрослого - не более чем речевой штамп,
употребляя который он не задумывается о его
буквальном смысле. Советскому читателю следует
здесь вспомнить еще и о том, что это у нас "в
каждом окне по атеисту", а других странах даже
самые жуткие родители - формально (а то и
неформально) верующие и соответственно
воспитывают детей. [Прим. перев.].

10. Слова "hell" (ад) и "smell" (запах) созвучны.
[Прим. перев.].

11. "Go to town" (идти в город) эквивалентно русскому "идти
в гору" - быстро достигать чего-либо,
продвигаться. [Прим. перев.].

12. "To see red" (видеть красное) - означает еще и
"приходить в ярость". [Прим. перев.].

___________________________________________________________

C-211. Имя ребенка: Ричард Джексон (Дикки).

Возраст: 7 лет.

Имя отца: Чарльз.

Имя матери: Эмма.

Бабушка: "Бамма".

Жалоба матери: "Ничего не могу сделать. Как
рехнулся".

Перенесенные травмы: автомобильная катастрофа в
возрасте 5 лет, на левую руку
накладывались швы без анестезии.

Хронические соматики: насморки, болит горло.

Драматизации: детский лепет.

Когда Дикки привели в Фонд для проведения процессинга,
его поведение представляло серьезную проблему. Он
отказывался играть с другими детьми, норовил их ударить и
оцарапать лицо. Он бегал, как дикий, по комнате для игр,
открывал все дверцы и двери в попытках найти из нее выход.
Однако, найдя дверь, ведущую во двор, на игровую площадку,
он быстро захлопнул ее. На площадке были другие дети.

Физически, судя по записям домашнего доктора в медкарте
Дикки, он был практически здоров, не считая регулярных
насморков и больного горла. Словарь ребенка был весьма
ограничен, речь бедна, и, кроме того, он то и дело позволял
себе переходить на детский лепет, при том, что дефектов
языка или голосовых связок у него не было.

По словам матери, ребенок был постоянно голоден, но ел
только мясо и суп дома и только суп или молоко в школе.
Всегда отказывался от сандвичей, даже с мясом. На вопрос
одитора, любит ли он какую-нибудь еду больше всего, Дикки
ответил: "Нет!"

Некоторые фразы он повторял особенно часто. "Нет"
казалось его любимым словцом, вставляемым в самые
неподходящие моменты разговора. Два других были: "Я не
знаю!", произносимое с неистовой яростью, внешне ничем не
вызванной, и: "До свидания", появляющееся через каждые
несколько фраз. Расспросы (прямая связь) об этих фразах
вызвали немедленную реакцию - ужас, и до сего времени
какую-либо определенную информацию о связанных с ними
реальных событиях так и не удалось получить.

Первые пятнадцать занятий с Дикки продвижение случая
было очень медленным. Он ни в какую не желал сотрудничать с
одитором. Он не плакал, скорее на его лице было выражение
открытого вызова, словно он намеревался скорее принять и
перенести любое наказание, чем выронить хоть слезинку.
Временами он был молчалив и угрюм, временами визжал и
лягался. Если ему предлагали нанизывать бусинки, играть с
конструктором или прилечь и закрыть глаза, он начинал
швырять бусинки и детали конструктора в окно и ложился,
открыв глаза как можно шире.

Наконец, на шестнадцатом занятии, одитор заметил
определенную перемену. Дикки попросили лечь и закрыть глаза,
и он сказал: "Ну ладно. Только не долго". С этих пор
проведено еще шестнадцать часов процессинга, и способность
Дикки к совместной деятельности все усиливается.

Его перцептики, кажется, хорошие. Он может описывать
помещения, людей, в них находившихся, их действия. Часто он
видит в помещении и себя самого. Мальчик этот ему не
нравится. Дикки теперь сотрудничает на занятиях, у него
установились близкие отношения с одитором, и он
воспринимает процессинг, как очень приятную игру между ними.
На вопросы отвечает очень коротко, однако понемногу начинает
кое-что уточнять и по своей инициативе.

В его поведении сейчас произошло значительное
улучшение. Заметно улучшилась речь, детский лепет исчез из
нее практически полностью. Ему стали нравиться другие дети,
особенно один мальчик. Если его просят о чем-нибудь, он
выполняет просьбу радостно и охотно. Деталями конструктора
больше не швыряется, строит дома, крепости и другие
воображаемые об`екты. Нанизывает цветные узоры из бусинок,
соревнуясь в этом искусстве с другими детьми.

В общем, мальчик принимает теперь участие в обычной
детской жизни.

Общее время занятий к настоящему моменту - 56 часов.

C-173. Имя ребенка: Стенли Винил (Стен).

Возраст: 9 лет.

Имя отца: Уоррен.

Имя матери: Кора.

Имя бабушки: Гренни (бабуля).

Сестра: Салли.

Анамнез: на третий день от рождения коллапс
легких; пневмония. Семь недель -
грыжа. С полутора до трех с
половиной лет - все усиливающиеся
судороги. Педиатром прописан
фенобарбитал (1), который он
употребляет до сих пор. В три с
половиной года снова появилась
грыжа; проведена операция грыжи.
Пять лет - вирусная инфекция.
Сильные судороги, госпитализирован.
Кислород и подкожные ин`екции.
Жестокий приступ гастрита (2). Шесть
лет - судороги. Семь лет - открытая
рана на коже головы в результате
падения. Наложено без анестезии
несколько швов. В том же году - удар
бейсбольной битой; разбитые очки и
рубец над правым глазом. Восемь лет
- судороги. Девять лет - сбит
автомобилем; кровоподтеки, контузия,
потрясение.

Стенли живет с матерью, отцом, сестрой, дедушкой,
бабушкой, не дающей другим слова сказать, и дядей. Отец в
возбужденном состоянии заикается; думает, что мать
обращается с сыном слишком мягко. Дедушка часто
разговаривает с бабушкой на своем родном языке.

Мать наказывает Стена - лупит отцовским ремнем или
ремнем для правки бритвы, причем часто и прилежно. Более
мягкие наказания принимают форму запрета смотреть телевизор
или привязывания к ножке стола на продолжительное время.
Отец подкрепляет свои требования послушания тем, что время
от времени бьет сына по рту.

Все взрослые в семье участвуют в частых и выходящих из
всех границ разборках, говоря при этом о детях так, словно
их тут и нет. Иногда скандалы заканчиваются тем, что
раздраженные соседи начинают требовать тишины и покоя, а у
дверей появляется полиция.

Мать невротически обеспокоена физическим здоровьем всей
семьи и постоянно утверждает, что ни Салли, ни Стен не могут
пробыть без нее ни минуты.

Когда Стен появился у одитора первый раз, его речь
было очень трудно понять. Он отчаянно старался заговорить,
но сильно заикался. Перспектива остаться одному или в чисто
детском обществе вызывала у него страх, граничащий с ужасом.
Ему было необходимо, чтобы взрослые все время находились
поблизости. По отношению к другим детям он был чрезвычайно
агрессивен, постоянно дрался, царапаясь, кусаясь и лягаясь.

Вот характерные фразы, обнаруженные у Стена как во
время процессинга, так и во время наблюдений за ним.
Некоторые из фраз принадлежат определенным вэйлансам, и
это соответственно указано, но насчет остальных фраз такой
ясности нет. Данные об их вэйлансе и сами они смешались в
банке памяти Стена в кашу.

"Я хочу с`есть завтрак". (Дядя).

"Прежде чем мы пойдем дальше, я хочу задать
вопрос".

"Не хочешь ли пойти сюда?" (Отец, мать,
пренатальный "зазывала").

"До свидания, я ухожу от тебя".

"Ты уберешься, наконец, отсюда, дикий дурак?"
(Мать).

"Будь хорошим мальчиком". (Все взрослые).

"Будь хорошим мальчиком, а не то дам по шее".
(Дядя).

"В зубы дам". (Отец).

"Я вышибу тебе зубы". (Отец).

"Это ясно?"

"Ты оставишь меня или нет?" (Мать).

"Ну сейчас, сейчас, минуточку". (Мать).

"Постой минуточку". (Мать).

"Я хочу задать только один вопрос".

"Выдерживать все шесть месяцев". (букв.
"Держать все шесть месяцев".)

"Приближается Рождество".

"Начинай сначала!"

"Выдержи все!" (букв. "Держи все")

(До сих пор расчет одитора был таков: "Все"
(буквально: "каждая вещь") означает для
реактивного сознания Стена то же самое, что и
"ничего" (буквально: "никакой вещи"), что
означает "ноль". "Ничего" означает - ни шапки, ни
пальто, ни ботинок, ни носков, ни штанов, ни
одежды, ни еды, ни рыбы, ни лошади, ни конторы -
ничего нет.)

"Куда мы пойдем отсюда?"

"Иди сюда, дурак тупой". (Бабушка).

"Ничего не случилось".

"Ничего хорошего".

Во время процессинга Стен обнаружил прекрасную
способность к возврату в специфические события, однако, как
только он входит в контакт с несколькими перцептиками
события и начинает приближаться к эмоционально или физически
болезненному периоду, возврат к событию превращается у него
в игру в возврат, в возврат "понарошку". С событиями
пренатального периода Стен входит в контакт легко, он,
очевидно, способен добираться и до перцептик, и до соматики
этого периода. Он может и пройти эти соматики, но только
один или два раза, в дальнейшем он начинает избегать их.

В банке реактивного сознания Стена содержится множество
команд, прямым или косвенным образом приказывающих ему
молчать или держать рот закрытым. Сравнительно недавние
происшествия, относящиеся к его речевым затруднениям,
содержат такие фразы, как: "Я вышибу тебе зубы" и: "Я вырву
тебе язык". У мальчика привычка закрывать зубы губами и
удерживать язык глубоко в полости рта, из-за чего он и не
может выговорить ни "l", ни "f".

Поведение Стена убедительно свидетельствует о том, что
он постоянно подвергается пренатальной рестимуляции,
заставляющей его перескакивать от вэйланса к вэйлансу,
всегда принимая роль с высокой агрессивностью. Фразы,
имеющиеся в пренатальной области (около шести месяцев от
зачатия, согласно мгновенному ответу), содержат, как
предполагал одитор, утверждение, что "ничего" - это "все",
и что "ничего" - это "ноль", то есть отсутствие одежды, еды,
конторы (места работы) и просто всяческое отрицание, "нет".
"Ничего" - это еще и какой-то человек, кто именно - пока
неизвестно.

В работе со Стеном применялись некоторые особые приемы.
Один из наиболее успешных состоял в том, что мальчику
сказали, что сейчас его ненадолго оставят одного: одитор
выйдет и сейчас же вернется. Ему об`яснили, что цель этого
действия - помочь ему вспомнить, каково ему было, когда он
оставался один. Мальчик понял, заплакал, причем сказал, что
плачет о всех прошлых разах, когда мать и бабушка оставляли
его одного. Эта рестимуляция (оставление в одиночестве)
всегда заставляла его плакать.

При работе со Стеном были начаты одна за другой
несколько инграммных цепей. По ходу занятий приходилось
осуществлять продолжительные переключения с одной цепи на
другую, чтобы не делать слишком сильного упора на горе и
боль. Это могло бы настроить мальчика против занятий, отбить
у него желание продолжать работу. Одно и то же событие,
содержащее скорбь, брали для работы на четырех разных
сеансах, а в последний раз взяли рестимуляцию, вызванную
уходом одитора. Эта рестимуляция вывела его на
первоначальное событие, которое удалось до некоторой степени
редуцировать, после чего рестимуляцию, вызванную уходом
одитора, прошли как лок.

Если Стену предлагают выбрать событие, к которому он
хочет вернуться, самому, он кратко излагает самое начало
события, а затем следует опирающаяся на это реальное событие
сказка, в которой все-все-все кончается хорошо. Когда к
конкретному событию или к определенному типу событий его
направляют, Стен, по-видимому, не сочиняет, а дает
правдивый отчет.

Иногда работе мешали драматизации ребенка. Одно из
занятий постоянно прерывалось с бешенством произносимой
фразой из недостижимой пренатальной инграммы: "Прежде чем мы
пойдем дальше, я бы хотел задать тебе вопрос". Вопрос
позволили задать (мальчик спросил: "Куда мы пойдем
теперь?"), и занятие продолжалось.

Видимыми результатами работы являются громадные
положительные сдвиги, произошедшие в речи ребенка, в его
сотрудничестве с одитором и в его играх с другими детьми.

Общее время занятий на данный момент - 25 часов, работа
продолжается.

C-103. Имя ребенка: Роберт Уильямс ("Бобби").

Возраст: 10 лет.

Имя отца: Перри.

Имя матери: Селия.

Тетки: "Дилли", Эстер.

Дядя: Фред.

Перенесенные заболевания: расстройство
пищеварения, , кожные заболевания. В
младенчестве был положен в
накалившуюся детскую кроватку
(видимо, металлическую -
прим. перев.). Повышенная
кислотность (3), обезвоживание
организма, чрезмерное мочеиспускание
и слюноотделение.

Хронические соматики: простуды, дренажи носа.

Драматизации: вспышки раздражения, приступы
плача.

Что бросается в глаза в поведении. Веки
дрожат, закрывает глаза, напрягает
мышцы, стискивает кулаки. Постоянно
щелкает по любому предмету, взятому
в руку. Способен часами сидеть и
листать книгу. Превосходная
музыкальная память, чувство ритма и
координация. Очень ловкие руки.
Постоянно драматизирует то, что
происходит дома. Быстрая смена
вэйлансов, о себе говорит в
третьем лице.

Наблюдения. Не хочет учиться читать, пресекает
все попытки формального обучения.
Речь превосходная. В употреблении
слов продвинулся очень хорошо для
своего возраста. Полностью
неуправляемый ребенок. Очень слабое
соприкосновение с реальностью.
Расчет "все равно всему" (любая вещь
эквивалентна любой другой).

Предшествующие диагнозы. От различных
специалистов поступали бесчисленные
предположения: задержка в развитии,
нарушение баланса щитовидной
железы (4), энцефалит (5) и
шизоидность (6). По словам
дианетического одитора, работающего
с мальчиком: "Бобби, кажется,
мультивэйлансен, и, похоже, его "Я"
осуществило синтез, что очень не
нравится различным антагонистическим
"демонам" (7), удерживающим
анализатор в "тугой смирительной
рубашке".

У Бобби множество явных симптомов расстройства
внутренней регуляции: зрительные галлюцинации, подергивание
и одеревенение мышц; приступы рыданий или безудержного
хохота и т.д. В начале занятия он обычно говорит: "Бобби не
хочет играть во вспоминание", но потом, во время занятия,
ведет себя очень спокойно, закрывает глаза и сотрудничает с
одитором. Однако, при возвращении к фразам и событиям, он,
кажется, застревает в возрасте около пяти лет в
школе-интернате, которую тогда посещал и которую называет
"Райнес".

Ответы на вопросы он дает довольно иррациональные, без
видимой связи между высказываниями. Это всегда "было в
Райнесе" или "Ненси это сказала". Кто такая Ненси - пока не
выяснено.

Проходить инграммы ему не удается, так как он не может
"достать" за раз больше одной фразы. Последующие фразы
относятся не к тому, о чем была первая, а к чему-то другому.
Бобби испытывает различные соматики во время сеансов и вне
их, с готовностью рассказывает, где у него болит, показывая
на различные участки своего тела.

К моменту беременности матери Бобби было около тридцати
пяти лет, и ее муж, друзья и семья советовали ей решиться на
аборт. Она заявляет, что не делала этого.(?) Во время
беременности она посещала психолога, чье лечение состояло в
выкрикивании грязных выражений "с целью заставить Вас
преодолеть Вашу излишнюю щепетильность".

Отец представляет собой тяжелый случай "управленца",
театрально подчеркивающего свое положение "хозяина в доме".
Он не хочет ничего знать о Дианетике, или, как он говорит,
"Я бы уж сумел прекратить чертовы занятия, если бы знал, к
чему это приведет". Он присутствует в реактивном банке Бобби
и как союзник, и как антагонист. Бобби часто драматизирует
отцовские высказывания.

Работе с Бобби очень мешает то, что дома его постоянно
рестимулируют. Каждое занятие приходится начинать с
прохождения локов, случившихся с ним в семье за
время, прошедшее с предыдущего занятия. Родители нехотя
посетили несколько специальных лекций, устроенных одитором,
мать прочла книгу: "Дианетика: современная наука о душевном
здоровье". Несмотря на предпринятые попытки обучения
родителей, идеальным решением в этом случае была бы
школа-интернат, куда следовало бы поместить Бобби на все
время процессинга.

Ниже следует запись прямой речи Бобби Уильямса во время
сеанса (8).

Бобби: "Хорошо" - значит: "Я - хороший". "Хорошо" -
значит "что-то хорошее". Это не значит "конфетки",
это значит "кубики". Это то, что я делаю - я строю
поезда. Поезд - это что-то. Что-то, что едет так:
у-у-у-у. Я никогда не ехал на поезде.

Одитор: А кто ехал на поезде, Бобби?

Бобби: Кто-то. Я ехал. Да... Это было после поезда, и я
был в Райнесе. Я в Райнесе сейчас. Это локомотив.
Это первый вагон поезда. Это вагон, который тащит
все остальные вагоны. Локомотив. Локомотив едет...
едет где-то... едет куда-то. Где-то находится.

Одитор: А внутри темно?

Бобби: Да. От этого хорошо.

Одитор: Кто это говорит?

Бобби: Селия говорит. Это больно, от этого хорошо.

Одитор: Есть разница между "больно" и "хорошо"?

Бобби: Есть.

Одитор: Ты любишь, чтобы делали больно?

Бобби: Не хочу, чтобы делали больно. Было мокро. Мокро не
было, было сухо. Хорошо, когда мокрое. Оно хорошее
и мокрое. Темно. Глаза закрыты. Это толкает сюда
(указывает место на животе).

Одитор: Где еще это толкает?

Бобби: Везде. Это толкает везде. От этого больно. Я сплю.

Одитор: Что будет, если ты проснешься?

Бобби: Кое-что случится.

Одитор: Кое-что хорошее или плохое?

Бобби: Это хорошо. Кое-что случилось бы (начинает
плакать). Кое-что хорошее случится (снова плачет).
Кое-что - самая лучшая вещь, какая может
случиться. Кое-что - самая лучшая вещь, какая
может случиться. Кое-что - самая лучшая вещь,
какая может случиться. Кое-что - самая лучшая
вещь, какая может случиться.

Одитор: Как еще можно назвать кое-что?

Бобби: Кое-что. Кое-что. Кое-что. Кое-что. Не правда ли
это кое-что? Не правда ли это кое-что? Не правда
ли это кое-что? Не правда ли это кое-что? Не
правда ли это кое-что?

Одитор: Это хорошие слова?

Бобби: Да. Игра - это хорошие слова. Это хорошие слова.
Чувствую... Хорошо. От этого хорошо. Я играю. Я
работал.

Одитор: Что происходит прямо перед этим?

Бобби: Что-то идет прямо после этого. Что-то идет до
этого. Это кубики. Это не годится для еды. Что-то
годится для еды.

Одитор: А для чего годятся кубики?

Бобби: Кубики - хорошие кубики. Кубики годятся для еды.
Кубики - это что-то. Кубики сделаны из не
дерева.

Одитор: Из чего сделаны мальчики?

Бобби: Мальчики сделаны из дерева.

Одитор: Из чего сделаны головы мальчиков?

Бобби: Моя голова сделана из дерева. Я в это верю.

Одитор: Что такое дерево?

Бобби: Что-то - это дерево. Не хочешь ли сделать меня из
дерева? Дерево. Дерево. Дерево. Дерево.

Одитор: Дальше?

Бобби: Я играл. Не хочешь ли поиграть с этими кубиками?
Ну пожалуйста! Это не даст ему работать (букв.
"Это сделает его неработающим").

Одитор: "Ему" - это тебе?

Бобби: Я - это не он. Я не знаю, что такое "ему". Он это
ему. Поиграй, пожалуйста, с этими кубиками. Я
сказал ему, не надо, пожалуйста.

Одитор: Ты этому научился в Райнесе?

Бобби: Да. Хочу работать. Играй, пожалуйста. Я работал.
Ты не поиграешь с этими кубиками? Ты не поиграешь
с этими кубиками? Ты не поиграешь с этими
кубиками? Ты не поиграешь с этими кубиками?

Одитор: Что тебе должны дать, если ты поиграешь с
кубиками?

Бобби: Они говорили... (молчание).

Одитор: Что тебе должны дать, если ты поиграешь с
кубиками?

Бобби: Они дают ему что-то.

Одитор: Есть другое слово вместо "что-то"?

Бобби: Это не конфетки. Это не конфетки. Это не конфетки.
Это не конфетки. Они говорят, что дадут ему
конфетку. Они дали ему конфетку. Это было в
Райнесе. Райнес - это что-то. Это хорошо.

Одитор: Что хорошо?

Бобби: Что-то хорошо. Я не собираюсь иметь это. Не
собираюсь.

Одитор: Что такое "что-то"?

Бобби: Это дерево. Это не дерево. Я играю.

Одитор: Кто играет?

Бобби: Я играю с Райнесом. Я играю с чем-то. Это поезд.

Одитор: Что такое "поезд"?

Бобби: Что-то - это поезд.

Одитор: "Тренироваться" (train - поезд) - это похоже по
смыслу на учиться?

Бобби: Это значит "ехать на поезде". Он едет:
чух-чух-чух.

Одитор: Тебя учил кто-нибудь делать что-то?

Бобби: Кто-то учил.

Расчеты реактивного сознания, наносящие ущерб банку
обычной памяти преклира, зависят от того, до какой степени
простирается кажущееся сходство между событиями, на самом
деле совершенно не сходными. Следовательно, пытаясь
увидеть, в чем состоит такой расчет, мы должны спрашивать о
подобии различных вещей, выслеживать непосредственные и
отдаленные связи между предметами. В большинстве случаев
сильнейшим аберрирующим фактором является отождествление
реактивным сознанием двух различных событий.

Ниже следует запись сеанса с Билли Уильямсом, во время
которого применялась именно эта техника опроса, цель которой
- установить, какие именно последовательности фраз для
преклира "равны между собой".

Одитор: Какое слово значит то же, что и "смерть"?

Бобби: Что-то, такое же, как смерть. Что-то, что опасно.

Одитор: А что так же опасно?

Бобби: Бобби пошел к черту. (9)

Одитор: А что такое же, как "Бобби пошел к черту"?

Бобби: Что-то такое же, как идти к черту. (Закрывает рот
ладонью.) Я скажу, что это такое.

Одитор: Что такое же, как идти к черту?

Бобби: Идти к черту - это идти к черту.

Одитор: Какое слово значит то же, что и "смерть"?

Бобби: Что-то такое же. Что-то такое же. Что-то такое же.
Что-то такое же. Идти к черту.

Одитор: Что значит то же самое, что идти к черту?

Бобби: Ты сделала это самое?

Одитор: Говори дальше.

Бобби: (Молчит.)

Одитор: А что значит то же самое, что и "опасность"?

Бобби: Что-то идет к черту.

Одитор: Что - та же самая вещь, что и идти к черту?

Бобби: Что-то.

Одитор: Что такое "идти к черту"?

Бобби: Ааа-ха-ха!

Одитор: Это плач?

Бобби: (Не отвечает.)

Одитор: Что - все равно, что идти к черту?

Бобби: (Не отвечает.)

Одитор: Кто идет к черту?

Бобби: Что-то идет к черту.

Одитор: Что такое черт?

Бобби: Черт - это идти к черту. Хочу сказать отменено. Он
будет, он скажет это.

Одитор: Что такое же, как черт?

Бобби: Что-то такое же как черт. Это идти к черту.

Одитор: Что почти такое же, как черт?

Бобби: (Нюхает ладонь.) (10)

Одитор: Это запах?

Бобби: Да.

Одитор: Запах - то же самое, что и черт? Да или нет?

Бобби: Да.

Одитор: А "город" - то же самое, что и черт? (11)

Бобби: Сделала бы ты это самое, и мы скажем, что
отменено.

Несколько позже, сразу после конца сеанса, этот вопрос
был задан:

"Мгновенный ответ, Бобби. Да или нет?" (Щелк.)

"Да!"

Читая приведенную запись, можно обнаружить
определенные, хотя и ограниченные расчеты реактивного
сознания Бобби. Заключение можно было бы, видимо, сделать
такое, что наибольшую непосредственную угрозу выживанию
Бобби представляет "что-то", связанное с инграммной цепью,
относящейся к раннему периоду в его жизни. В этой цепи,
видимо, содержатся слова матери наподобие: "Иди к черту, это
слишком опасно, я могу умереть". Может быть, идеи опасности
и смерти связаны для матери с попыткой аборта и составили
инграммную цепь с фразами, в которых так или иначе поминают
черта и проклятие. Беседы с матерью мальчика дают основание
предполагать, что в реактивном банке Бобби действительно
содержится инграммная цепь с попыткой аборта или, по крайней
мере, с разговорами об аборте.

Прогресс этого случая был весьма заметным, судя по тому
высокому эмоциональному настрою, в котором Билли обычно
являлся на занятия. Как уже упоминалось, если бы можно было
удалить мальчика из рестимулирующего домашнего окружения, то
это весьма помогло бы делу.

Вспышки раздражения у мальчика почти полностью прошли,
случаются крайне редко. Приступы плача стали значительно
слабее. Он в большей степени отдает себе отчет о
происходящем, больше интересуется им, получает удовольствие,
выполняя определенные задания. Видит разницу между вещами
более реалистично.

Общее время занятий на текущий момент - 25 часов,
работа продолжается.

C-27. Имя ребенка: Мери ("Меми").

Возраст: 13 лет.

Имя отца: Кларенс.

Имя матери: Пегги.

Бабушка: "мать".

Брат: Бобби.

Несчастные случаи: падение с дерева (пять лет).
Перелом руки, кость вправляли без
анестезии. Поскользнулась на
мостовой (девять лет). Ударилась
затылком, потеряла сознание.

Операции: в возрасте семи лет удален зуб под
наркозом (закись азота). В возрасте
девяти лет удалены гланды под
эфирным наркозом.

Хронические соматики: постоянные простуды,
болит горло, головные боли до
обмороков.

Мери привели к нам не из-за явных нарушений в ее
поведении, а из-за отставания в учебе и из-за того, что у
нее не складывались отношения с другими детьми. Этому не
было явных об`яснений, так как предварительные консультации
с ее учителями и родителями говорили о том, что у девочки
очень высокий для ее возраста интеллект.

Она очень хорошо сотрудничала с одитором с самого
первого занятия. Перцептики у нее были хорошими, и к
событиям прошлого она возвращалась с готовностью и охотой,
когда этого требовал одитор. Она могла проследить всю
инграммную цепь до пренатального базиса, пройти базис (здесь
слегка подталкиваемая одитором), затем вернуться
самостоятельно в настоящее время, говоря: "Было
замечательно. Я приду завтра снова, и мы продолжим".

Одной из найденных не сразу инграмм было удаление зуба
в семь лет. После того, как эта инграмма-наркоз была
пройдена, последовало значительное улучшение в учебе,
наладились отношения с товарищами.

Ниже следует дословный отчет о той части сеанса, где Мери
входила в контакт с событиями в кабинете у зубного врача.

Мери: Когда мне зуб удаляли... Я не могу туда
вернуться... хоть умри, не могу. У меня все зубы
могут выпасть и снова их ведь уже не будет.

Одитор: Расскажи мне об этом.

Мери: Медсестра сует мне в нос эту штуку... "Расслабься,
солнышко... Вот хорошая девочка... Все в порядке,
доктор, начинайте!" Глаза, давит на глаза... Боли
не чувствую, но тянет, и я не могу сказать
ему... Дергает мою голову... Не сопротивляйся...
Не знаю, где я, но я должна вернуться обратно...
Доктор Пенн говорит: "Вот это действительно
большой". Потом медсестра говорит: "Его вытащили.
Все уже прошло. Его вытащили. Наклони голову сюда
и сплюнь".

Одитор: А что затем?

Мери: Я ужасно боролась, чтобы вернуться обратно. Все
было красное... Никогда черное, всегда красное и
оранжевое... Противная штука...

Одитор: Продолжай, пожалуйста.

Мери: (Молчит.)

Одитор: Тебя что-то держит?

Мери: Да. Он говорит: "Вот, держи". Он дает мне зуб,
чтобы я взяла домой. Я иду домой с Бобби.

Одитор: Давай вернемся снова к тому, как ты сидишь в
кресле. Ты боялась?

Мери: Я боялась войти... Медсестра уже была - она сует
мне в нос эту штуку, и я вдыхаю... Чувствую, как
она поднимает мне веки... Она говорит: "Все в
порядке, доктор". У меня голова начинает
кружиться... Я чувствую, как это красное, оно все
тянет мою голову сюда (наклоняет голову вправо). Я
не могу вернуться... Я не возвращаюсь... Я не могу
вернуться (возбужденно, отчаянно)... Все уже
прошло. Большой, конечно, был... Ой, никогда не
буду снова... Я чуть не умерла... (зевает).

Одитор: Давай начнем снова с того места, где сестра
накладывает маску.

Мери: Я слышу ее, она поднимает мне веки и говорит: "Все
в порядке, доктор". Я думаю, что еще нельзя, но
ничего не могу поделать... Слышу звук... Всякие
вещи дребезжат, щипцы и другие... Начинают мою
голову тянуть... Я не думала, что мне придется
вернуться... Я не думала, что вернусь... Я не могу
вернуться... Они говорят что-то... "Ты в порядке,
солнышко, только сплюнь сюда". Я смотрю в окно и
вижу нашу кухню, и тогда понимаю, что я
вернулась...

Одитор: Продолжай, Мери.

Мери: Никогда не буду это делать снова... Бобби ведет
меня домой... После того, как я заплатила деньги.

Одитор: Давай повторим все целиком еще раз. Посмотрим, не
сможешь ли ты на этот раз услышать
что-нибудь еще, почувствовать кресло, в котором
сидишь, свет...

Мери: Медсестра закрывает мне нос... Холодное... Ой! Я
отключилась оттуда, я сейчас сижу здесь и не
чувствую ничего.

Одитор: Кто-нибудь говорит в этот момент?

Мери: Медсестра. Она говорит: "Она отключилась"...

Одитор: Можем теперь продолжать?

Мери: Я совсем запуталась... Я встаю с кресла... Она
дает мне стакан с водой, прополоскать рот...
Снимает эти штуки у меня с шеи... Я ее спрашиваю:
"Сколько?", она говорит: "Четыре доллара"... Я
плачу и жду в приемной... Спускаемся с Бобби по
лестнице... Через улицу... (зевает).

Одитор: Давай, начни с начала, Мери. Начни с того...

Мери: (С раздражением) Она сует это мне в нос... Мне
тяжело дышать, я вижу красное... Руки у меня на
подлокотниках... Она поднимает мне веки. Я хочу,
чтобы она убрала свои чертовы лапы с моих глаз...
Она тянет и тянет мне голову. Сплюнь в эту
штуку... Она убирает эти штуки у меня с шеи...
Достаю кошелек и даю ей деньги... Вниз, потом на
улицу...

Одитор: Давай пройдем это снова...

Мери: (Перебивает.) Я начинаю глубоко дышать, а в голове
такое забавное ощущение, я закрываю глаза... Она
пытается открыть их, поднимает веко... "Все в
порядке, доктор". Но я-то знаю, что не все в
порядке... Я все чувствую... Начинает тянуть мою
голову, сильно... Я сопротивляюсь, чтобы вернуться
обратно... (лицо искаженное, напрягает мускулы).
Только подумаю об этом, и зуб начинает болеть вот
здесь (показывает место на челюсти).

Одитор: Пожалуйста, повтори с начала, Мери. Посмотрим, не
услышишь ли ты, что было дальше...

Мери: (Со скукой.) Ой, у меня голова болит... Неужели
нужно снова? Должна я это делать снова? Медсестра
сует мне в нос эту штуку, поднимает мне веки и
говорит: "Все в порядке, доктор"... Я забавно себя
чувствую... Ничего не могу с этим поделать. Вижу
красное... Он дергает меня за голову... Я должна
вернуться обратно (повторяет фразу девять раз,
дышит очень тяжело). Наконец я могу открыть глаза.
Она говорит мне сплюнуть... Вижу, как вода бежит
из фонтанчика... (Зевает.) Я плачу ему. Выхожу...
Иду не в ту дверь. Медсестра говорит: "Ты совсем
запуталась, солнышко". (Смеется от души.) Так вот
почему я всегда путаюсь! (Хохочет.) Я плачу ей.
Выхожу... Бобби меня поддерживает на лестнице...
Дома...

Одитор: Давай пройдем это еще раз, Мери.

Мери: Ох, это трудно (вздыхает). Я знаю все почти
наизусть... Она кладет это мне на нос... Чувствую,
как давит пальцами на глаза. "Все в порядке,
доктор"... Я-то знаю, что не все в порядке... Я
так рада, когда вижу наш дом на другой стороне
улицы...

Одитор: Еще раз, Мери, пожалуйста.

Мери: Господи! (Вздыхает.) Лучше бы я вообще не
вспоминала про это! Ну, хорошо. Она кладет эту
штуку мне на нос... Она сзади от меня... Кажется,
будто много времени прошло... Пальцы сует мне
прямо в глаза... Вижу красное... "Все в порядке,
доктор"... Мне это не полагается слышать, а я-то
слышу. (Вздыхает.) Я слышу звук... Ужасный
треск... О Боже! Наверное, мой зуб выходит...
Сломали его, и оставили там обломок. Тянет, как
тысяча чертей... Говорит: "Да уж, упорный
попался". Господи, этот зуб вот прямо здесь болит
(снова указывает то же место на челюсти)... Даю
ему проклятые четыре доллара и иду домой...
Небось, руку себе сломал... Гад... Достаточно
неприятностей и без зубного. (Вздыхает, зевает.)

Одитор: Повтори все событие еще раз, пожалуйста.

Мери: О! У вас зуб против меня или что? (Крайняя степень
раздражения.) Из всех способов достать, даже если
с человеком... Послать его к зубному... Хорошо.
Она кладет это, и я вдыхаю... Сует свои дурацкие
пальцы мне в глаза... Он подходит спереди... Он
оторвет мне голову... Я думаю, что умираю, и
пытаюсь вернуться обратно.

Одитор: (После нескольких минут молчания.) Еще раз, Мери.

Мери: Я сейчас начну кусаться! (Гнев.) Она кладет эту
штуку мне на нос (смеется). Поднимает гляделки.
(Смеется от души, одитор присоединяется.) "Все в
порядке, доктор". Я вижу красное... Я вижу красное
в обоих смыслах! (12) (Снова смеется.) Я наконец
вырвалась из этого в целости и сохранности... Я
никогда не любила ходить к зубному, а вы меня там
столько продержали...

Одитор: Где ты теперь?

Мери: Здесь, в комнате, с вами. Мне тринадцать лет и
сегодня вторник (снова хохочет). На этот раз я
удрала от вас!

В этот момент она казалась счастливее и веселее, чем
когда-либо доводилось одитору видеть ее. Последовал еще
один сеанс, после чего ее мать позвонила и сказала, что они
так довольны Мери, что думают, ей больше не нужно посещать
занятия.

Восемь месяцев спустя девочка была в первой четверке по
успеваемости в своем классе и проявляла большую активность в
драмкружке и в спортивных занятиях. Ее мать сообщила, что со
времени прекращения занятий Мери ни разу не простужалась.

Расчет одитора. Фраза медсестры: "Ты совсем
запуталась, солнышко", вполне могла служить причиной
школьных затруднений девочки. Вероятно, кто-то отпер эту
фразу, после чего и начались неприятности.

Общее время занятий - 15 часов.